Знание-сила, 1997 № 04 (838)
Шрифт:
ЛИЦЕЙ
Никита Максимов
Два пишем, пять в уме
На долгие десять — одиннадцать лет ребенок отправляется под сень школы, и многие родители считают, что получили передышку. Однако это заблуждение. На протяжении всей школы родители должны оставаться первыми учителями своих детей. Таково мнение моего сегодняшнего собеседника — Владимира Николаевича Дружинина, заместителя директора Института психологии РАН, доктора психологических наук. Не ради саморекламы,
Учитель: Дети, запишите предложение: «Рыба сидела на дереве».
Ученик: А разве рыбы сидят на деревьях?
Учитель: Ну... Это была сумасшедшая рыба.
Школьный анекдот братьев Стругацких
«Максимов, садись. двойка— слова эти я, к сожалению, слышал довольно часто. Не скажу, что меня это тогда сильно задевало, но погрешу против истины, если буду утверждать, что вовсе не обращал на них внимания. Как все подростки, я был склонен приписывать свои неудачи случайным обстоятельствам, считая, что по сути не являюсь таким болваном, как это казалось по дневнику. Но надежных доказательств не было.
Спустя много лет, после многочасового разговора с Владимиром Дружининым, у меня стали появляться надежды.
Во многих исследованиях ученые — психологи, социологи, генетики — обнаружили очень высокую ступень соответствия между уровнями интеллекта однояйцевых близнецов — тех братьев и сестер, которые развиваются из одной оплодотворенной яйцеклетки и имеют стопроцентно одинаковый набор генов. Причем для разлученных близнецов статистическая связь оказалась даже выше, чем для выросших вместе. Это означает, что среда, окружающая ребенка, меньше влияет на развитие его интеллектуальных способностей, чем наследство мамы и папы. Однако Владимир Дружинин считает, что роль генетики несколько преувеличена, а среда все-таки оказывает значительное влияние на индивидуальные различия в уровне развития некоторых способностей растущего человека.
«Обратите внимание: следует различать интеллектуальную продуктивность и уровень развития интеллекта, — говорит Владимир Дружинин. — Успех при решении познавательных и творческих задач определяют не только общие и специальные способности, но и мотивация, личностные качества, такие как настойчивость, толерантность к неопределенности, эстетическое чувство, эмоциональность».
К тому же иногда ребенок не может максимально проявить свои интеллектуальные способности из-за своеобразных «психологических барьеров» — определенных условий в школе или семье. О «поведении» IQ [* IQ — это коэффициент интеллектуальности, измеряемый по способности быстрого решения очень несложных, не требующих предварительной подготовки задач.] в процессе обучения в школе и воспитании в семье и пойдет наш разговор, но сначала — что означает такое общее и неконкретное слово «интеллект»?
В школе на некоторых предметах меня не покидало ощущение полной безысходности от непонимания, казалось бы, простых вещей — передовицы газеты «Правда» на политинформации, необходимости знать наизусть формулу цемента или точные места размещения текстильной промышленности. А уроки этики и психологии семейной жизни?..
И только спустя некоторое время я стал осознавать, что невозможно в принципе понять, что означает то или иное количество ракет в статье про очередные переговоры по разоружению из «Моsсоw News».
Химию же пришлось
Еще в пятидесятых годах исследования американского психолога Чарльза Спирмена показали, что общий интеллект человека складывается из трех отдельных подструктур.
Во-первых, это формальный интеллект, или математический. Он позволяет оперировать символами, причем символами абстрактными, без опоры на наглядность.
Вторая часть общего интеллекта — пространственный интеллект, с помощью которого происходит работа с пространственными схемами, структурами, чертежами, и это — тоже символическое представление реальности в форме образов и многомерных схем. И наконец, третья часть — семантический интеллект, который не только связан с оперированием суждениями и понятиями, но и определяет успешность «метафорического» мышления.
Именно с тестирования различных структур интеллекта российских школьников в нескольких десятках регионов страны и начала свою работу группа российских ученых. «Нам это было необходимо для учета индивидуальных особенностей учащихся при построении их личных учебных планов, — объясняет Владимир Дружинин. — В школе, помимо одаренных детей, с которыми кто-то занимается, и «дураков», которых отправляют в коррекционные классы, существует основная масса учащихся, заброшенных и предоставленных самим себе. А ведь они отличаются друг от друга по определенным психологическим особенностям, по типу поведения. И поэтому возникла идея создать условия обучения, пригодные для каждого типа учащихся».
Сразу выяснилось, что пространственный и семантический интеллекты распределены в изучавшейся популяции школьников нормально. Чего не скажешь об интеллекте математическом: оказалось, что у большинства детей его уровень невысок.
Но, несмотря на схожие названия, математический интеллект, на взгляд Владимира Дружинина, имеет мало общего с курсом математики в школе — этот курс основан на решении формальных задач, на использовании системы доказательств и не требует, как правило, работы воображения.
С другой стороны, несмотря на низкий уровень математического интеллекта среди российских школьников, именно с ним, как оказалось, как-то связана успеваемость Кривые, описывающие этот интеллект и успеваемость, обнаружили известное сходство. А пространственный и вербальный, которые преимущественно и представлены в популяции, никак не задействованы в процессе обучения.
Получив такие парадоксальные результаты, вполне естественно психологи захотели выяснить, каким образом подобное распределение 10 связано с успеваемостью.
Может быть, сейчас, спустя много лет после школы, я смотрю на нее особыми глазами, но все-таки было у нас в то время устоявшееся мнение, что быть отличником зазорно. Процесс получения хороших отметок, положение, которое занимали успевающие ученики, « «льготы», которые им за это полагались, не только не радовали, но и отталкивали (было даже такое слово — «хорошист», тот, кто учится на все четверки}. Однако устроить нечто вроде диссидентства в школе — мол, это вы там, наверху, со своими критериями и оценками, а здесь, внизу, мы хорошо знаем, кто чего стоит, — не только не хватаю сообразительности, но и было как-то стыдно. Зачем я буду опять создавать такую же касту (но уже непонятых) внизу? Проще жить, как тебе хочется, и не напрягаться, потому что ничего хорошего из хороших оценок не выйдет: доступный нам опыт взрослой жизни показывал, что отличник, директор, начальник — не самые выдающиеся умы. К слову сказать, самая яркая отличница у нас в классе практически не имела своей библиотеки; ее отец объяснял этот факт очень просто: зачем книги дома, захотелось почитать — сходи в библиотеку.