Знание-сила, 1997 № 04 (838)
Шрифт:
«Великая тишина», которая длилась с 1328 по 1368 год, была прервана «замятней» в Орде и походами Ольгерда на Москву. Начало новой эпохи ознаменовалось двумя десятилетиями войн, которое вело Московское княжество. Перемену чутко угадал тверской летописец, записавший под 1367 годом:
"Того же лта на Москв почали ставнти городъ каменъ, надяся на свою на великую силу, князи Русьскые начаша приводити свою волю, а которым почалъ не повиноватнся ихъ вол, на техъ почали посягати злобою".
Объединенный поход русских князей на Тверь в 1375 году привел к тому, что тверские князья признали переход владимирского княжения в «отчину» московского князя. Победа над Ордой на Куликове поле (1380 год) показала,
Однако вместе с новыми возможностями, которые позволили Москве проводить активную внешнюю политику, явились и новые противоречия. Вотчинный феодализм усиливал московского князя, но ослаблял власть великого князя владимирского. Превращение великого владимирского князя в великого московского князя, которое окончательно было закреплено в духовной грамоте Дмитрия Донского 1389 года, привело к кризису в отношениях с Новгородом, что выразилось в череде военных столкновений 1390-х годов. Конфедеративное устройство русских земель, как явствует из исследований последних лет (В. Д. Назаров), отходило в прошлое и на смену ему пришла система равностатусных княжеств, каждое из которых самостоятельно выплачивало ордынскую дань.
• Московский Кремль при Дмитрии Донском
• Московский Кремль при Иване Калите
• Построение первого каменного кремля в 1367 году при Дмитрии Донском
Но это было еще не все. Испомешение вотчинников на землях великою князя усиливало великокняжеское войско. Но как только оно началось на землях удельных — оно привело к усилению военных сил удельных князей и формированию уделов нового поколения. Теперь бояре и вольные слуги, входившие в дворы удельных князей, были кровно заинтересованы в сохранении территории данного удела, с которыми их связывала земельная собственность.
Первым из уделов нового поколения на московских землях стал Серпуховско-Радонежский удел Владимира Андреевича Храброго. Владимир Андреевич — двоюродный брат Донского — был его верным соратником. Но в 1389 году между ними все же произошло «розмирье». Еще большую угрозу власти великих князей представляли уделы, созданные в 1389 году. Но они же вызвали к новой исторической жизни такие города московского княжества, как Звенигород и Галич, Можайск и Вологда, Дмитров и Радонеж.
• Находки из постройки последней четверти XIV века, исследованной в Шавыкине монастыре в 1990 году. Серая керамика, замок
Как показал В. А. Кучкин в своем исследовании «Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси», в этот период даже те княжества Северо-Восточной Руси, в которых в первой половине XIV века намечались тенденции к централизации, распадаются на мелкие уделы.
Однако Москву это миновало. Видимо, социальная система, сложившаяся в первой половине XIV века, смогла воспринять новое, не изменяя себе. Быть может, здесь кроется ответ на
Имена Звенигорода, Галича, Можайска, Вологды, Дмитрова и Радонежа. зазвучавшие на рубеже XIV и XV веков, неотделимы от взлета русской культуры в эпоху Андрея Рублева и Епифания Премудрого. Естественно задаться вопросом: что привело к этому взлезу? Какова роль Москвы в этом явлении?
Здесь надо напомнить, что памятники, свидетельствующие о художественных достижениях XIV—XV веков в иконописи, архитектуре и прикладном искусстве, стали известны лишь в нашем столетии. Характерно, что В. О. Ключевский, столкнувшись с необходимостью дать систематическое описание духовной культуры Московской Руси, отказался от введения этой темы в свои обобщающие работы. Сегодня мы знаем заметно больше, но все же еще недостаточно для того, чтобы ответить на поставленные вопросы однозначно. Гем не менее попытаемся предложить некоторые варианты таких ответов.
Процесс формирования на русском Северо-Востоке ХIV века особого варианта культуры проявился с особой силой именно в Москве и на землях Московского княжества.
Он протекал в условиях постепенной смены векторов внешних влияний. Как показали исследования Л. А. Беляева, с конца XIV века торговля Москвы начинает ориентироваться в большей степени на Запад. Этому способствовали походы Тамерлана, которые привели к опустошению Поволжья и упадку ремесленных и торговых центров Крыма. Таким образом, столетняя пауза в контактах с Западом заканчивалась. Но к этому моменту уже во многом сложился самобытный «московский стиль».
В храмовой архитектуре это выразилось в появлении на рубеже XIV—XV веков оригинального типа четырехстолпного храма со ступенчато повышающимися сводами, оформленными снаружи закомарами и кокошниками (соборы Андроникова монастыря, Звенигорода, Троицкий собор Троице-Сергиевой лавры). Широко распространялись — по мере расширения территории княжества — белокаменные надгробия с трехгранно-выемчатым орнаментом.
В Москве XIV веков ранее чем в других областях Руси аккумулировались новации. Приведу пример из области дипломатии. В отличие от Новгорода с его традицией свинцовых печатей, в Москве с середины XIV века получают распространение восковые печати. Исследователи связывают их появление с влиянием дипломатической практики Сербии, в которой с начала XIV века распространяется бумага, требовавшая применения печатей из воска.
Мне представляется симптоматичным, что первая московская берестяная грамота, найденная во время наших раскопок на Красной площади в 1988 году, — не что иное, как фрагмент правой грамоты или судного списка 1410—1430 годов (подробнее об этом можно прочесть в первом номере журнала «Российская археология» за 1997 год). Московская берестяная грамота не принадлежит к новгородской традиции письма на бересте. Она напоминает грамоты второй половины XIV века, написанные на пергаменных столбцах шириной четырнадцать — пятнадцать сантиметров. Чтобы придать берестяной грамоте подобную форму, исходный лист клали вертикально и писали поперек прожилок бересты. Традиция писания актов на бересте могла получить распространение в Москве уже после того, как свинцовые печати (они не совместимы с берестой) были сменены восковыми.
Мы вновь сталкиваемся с какой-то чисто московской самоуверенностью и, если хотите, самомнением. Вся Русь испокон веку пишет вдоль берестяного листа, а здесь взяли да стали писать поперек!
Парадоксально, но эта возглавляемая Москвой группа православных княжеств, оторванная ордынскими владениями от своей духовном метрополии Византии, а языческой Литвой — от славянских стран Центральной Европы, существующая долгое время в изоляции, не деградирует, не становится культурной провинцией. Напротив, именно в XIV веке здесь складывается самобытная культура, закладывается фундамент, рассчитанный на многие столетия вперед.