Знание-сила, 2003 № 03 (909)
Шрифт:
29. Наполеону и в голову не приходило побеждать Англию научной силой! После неудачи Вильнева на море он поверил в успех Континентальной Блокады – и грубо ошибся в экономике. Англия с флотом, индустрией и колониями устояла в этой долгой схватке до тех пор, пока вся Европа (начиная с Испании и России) не взбунтовалась против Наполеона.
30. Насчет «Просвещенного Императора» – все как раз наоборот! Великие победы и поражения Наполеона запомнились европейцам так крепко, что их до сих пор инсценируют на полях былых сражений. Не только Бородино и Ватерлоо, но и Лейпциг, и Эйлау, и Малоярославец…
Ирина Прусс
Ландшафт в пространстве и пространство без ландшафта
Владимир Каганский в книге «Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство» снова демонстрирует плодотворность парадоксов.
Тотальная централизация всех сторон жизни, недавно бывшая реальностью, порождает тотальные последствия. Их интегральный итог может быть описан экономически, политически, социально, культурно… вот теперь еще и географически.
Статьи, составившие книгу В. Каганского «Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство», написаны в девяностые годы, но задуманы и продуманы много раньше. Это публицистика, основанная на серьезных теоретических разработках, и научная теория, изложенная со страстью публициста (и, что немаловажно, не птичьим языком профессионального внутринаучного общения, а на общекультурном языке). Некоторые из этих статей были в свое время опубликованы в нашем журнале; читатели, несомненно, помнят статью об «Арзамасе-16», Зоне, которую не хотят и не могут покинуть заключенные в ней ученые.
Для географа, осмысляющего типы культурного ландшафта, советское пространство представляет собой зрелише уродливое в своей противоестественности. Культурный ландшафт непрерывен, разнообразен, он стимулирует, организует и сам организуется множеством видов деятельности. Он в принципе не иерархичен, но ценен каждой своей частью, одновременно самостоятельной и связанной со всеми другими: каждой есть, что взять у соседей и что дать им, будь то особое производство или особый образ жизни.
Советское пространство организовано для одной-единственной цели: облегчить управление из Центра – и потому бедно, состоит из пирамиды выстроенных по ранжиру центров разных уровней, подминающих под себя подведомственные территории. Между этими центрами и центриками простирается периферия, вытеснившая провинцию.
В нормальной системе расселения, по Каганскому, провинция – культурно и экономически самодостаточная ее часть, ее балансир и база, с преобладанием местных, укорененных элементов и крепких связей с природой. Периферия же – пространство агрессивного покорения и эксплуатации, грабежа и насилия над природой и людьми, простое до примитивности пространство, предназначенное в основном для одного вида деятельности, но не для жизни, с постоянно меняющимся населением, без истории и без накопления культурных слоев.
Провинция – Долгано-Ненецкий округ на Таймыре – пасла крупнейшее в мире стадо северных оленей, плавила металл по мере потребности, вела разнообразное традиционное хозяйство. Возможно, она справилась бы и с современной манерой добывать никель. Но «Норильский никель», неизвестно кому, во всяком случае, не местному населению подчиняющийся, превратил провинцию в периферию, разрушил все вокруг себя, сделал работников комбината своими заложниками, а следы его грабительской деятельности на космических снимках простираются на сотни километров.
Центр, провинция, периферия, граница – основные увиденные автором типы культурного ландшафта – есть в любой стране: неповторимость каждой составляется их качеством, способами исполнения своих функций и соотношением. Каганский называет советское пространство «невменяемым» именно потому, что при кажущейся целесообразности и рациональности оно не в состоянии исполнять функции культурного ландшафта.
Каскад парадоксов помогает увидеть странность привычной картины.
Центр, стягивающий на себя все функции и все ресурсы, экономические и человеческие, неизбежно вынужден играть роль и границы с внешним миром – при этом хотя бы частично он и становится наименее контролируемой и окультуренной приграничной зоной.
Зуд покорения пространства и постоянной его перестройки-перекройки не позволяет ландшафту существовать самому по себе, по собственным законам и в собственном времени и ритме; все в нем – продукт прошлых переделок и материал будущих. «Но поскольку новизна – перманентная ценность, а не гарант законченности, наш ландшафт – обветшавшая стройка, новостройка-руины».
Вроде бы обо всем этом писали, слыхали, знаем – только почему же тогда прежние принципы организации пространства пережили все перипетии последнего десятилетия и демонстрируют подлинную свою неотменимость, незаменимость в границах бывшего СССР? Разве перестроили свое теперь независимое пространство отвалившиеся от советской империи куски? А регионы, когда им было объявлено, чтоб кушали свободы и независимости, сколько смогут проглотить, – разве они воспользовались этой свободой, чтобы иначе организовать жизнь на своей территории?
Кажется, в 1994 году Владимир Каганский выступил на очередном симпозиуме «Куда идет Россия?» с докладом о «неосоветском пространстве», уже практически воссозданном в каждом кусочке развалившейся социалистической империи.
Впрочем, представление о незыблемости принципов организации советского/постсоветского пространства, возможно, питалось не только и даже не столько отсутствием ростков новой жизни, сколько нетерпением прогрессивной части общества как можно скорее увидеть небо в алмазах. Во всяком случае, провозгласивший незыблемость этих принципов В. Каганский такие ростки увидел, причем там же, где черпал подтверждения для своего скепсиса в регионах.
Сквозь пирамиду, как трава сквозь асфальт, куда-то вбок, а вовсе не в генеральном направлении начали расти и набирать силу «вторые города».
Лишенные гордого звания местного Центра, но не уступавшие этим центрам ни в размерах, ни в экономической и культурной значимости, вторые города оказались заодно свободны от бремени забот о территории в целом. Они быстро набрали силу для того, чтобы противостоять попыткам главных городов региона удержать их в руках и за их счет решать собственные проблемы и проблемы региона.