Знание - сила, 2003 № 09 (915)
Шрифт:
Физиков объединяет притяжение к общему объекту изучения — устройству мироздания. Но в остальном они люди как люди — весьма разные люди. Смотрят на мироздание с разных сторон, и смотрят по-разному. Одним вполне достаточно разобраться в устройстве какого-то конкретного уголка мироздания. Другие, даже решая конкретную задачу, думают об общей архитектуре грандиозного здания. То есть они различаются чувством целого — потребностью в целостной картине. В зависимости от состояния дел в физике, подобное
Какую же истину искал Сахаров? Нашел ли? И жгучий для биографа вопрос: как совместить недвусмысленно выраженное религиозное чувство и то, что он это чувство раскрыл столь скупо. Считанные слова в его «Воспоминаниях»: «...Я не могу представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого-то осмысляющего их начала, без источника духовной теплоты», лежащего вне материи и ее законов».
А ведь за несколько лет до появления этих слов он изложил свое «Credo» намного определеннее — в своем дневнике: «Для меня Бог— не управляющий миром, не творец мира или его законов, а гарант смысла бытия — смысла вопреки видимому бессмыслию. Диалог с Богом — молитва — главное во всех религиях, в прямом смысле для меня, по-вндимому, невозможен. В личное бессмертие я не верю».
С точки зрения любой традиционной религии это скорее «Non Credo», почти атеизм, но зато здесь явно фигурирует слово «Бог» и какая-то Его очень важная, хотя и не объясненная роль. В дневнике — для себя — незачем все подробно объяснять. Ясно, однако, что неожиданное признание Сахарова в «Воспоминаниях» — не случайный экспромт.
Два приведенных высказывания Сахарова даны и в хронологически неправильном порядке, и неправильно одинаковым шрифтом. Ведь первое — продуманное и предназначенное для публикации, а второе — более раннее — стало известно лишь потому, что Елена Боннэр, сохранив дневник мужа, познакомила биографа с соответствующими страницами. Быть может, она и пожалела потом — дневник пишется не для посторонних глаз, а понимание личных записей — дело непростое.
Что может сказать историк теоретической физики по поводу «теоретически непоследовательного» отношения Сахарова к религиозному миропониманию? Почему этот теоретик высказывался столь неопределенно вместо того, чтобы раскрыть и обосновать свое — «самое правильное» — мироощущение?
Ответы на эти вопросы автор попытался дать в статье «Основы научного паратеизма», публикуемой в следующем номере журнала.
Дела сердечные
Долгое время природа инфаркта была понятна. Учебники и справочники четко определяли: «Длительный и сильный спазм коронарной артерии ведет к сужению сосуда, замедлению тока крови в нем и образованию тромба». Из-за этого прекращается снабжение кровью миокарда (сердечной мышцы), и тот мертвеет.
Сердце было насосом, качавшим по трубам кровь. Трубы постепенно засорялись, на их стенки налипала грязь. Просвет одной из труб делался особенно узок. Наконец, ток крови
Правда, звучали иногда и другие голоса. Так, в конце XIX века немецкий патолог Рудольф Вирхов предположил, что инфаркту предшествует воспалительный процесс. Подобные мнения долго оставались не услышанными, пока в конце 1980-х годов финские ученые не обнаружили в стенках коронарных сосудов... бактерии Chlamydia pneumoniae — те самые бактерии, что вызывают воспаление легких. Возможно, атеросклерозом мы болеем по их вине, а инфаркт — это лишь следствие! Так родилась неожиданная гипотеза: инфаркт — инфекционная болезнь.
В ближайшие годы появились и другие похожие сообщения. Так, группа американских ученых — их работой руководил Джозеф Малстейн, — обследовав 90 пациентов, страдавших от атеросклероза, заметила, что у 71 больного именно в суженных сосудах обнаружились бактерии Chlamydia pneumoniae. Значит, атеросклероз можно лечить антибиотиками, как ту же пневмонию? Однако выяснилось, что хламидии — по оценкам, ими заражено 80 процентов всего населения, — поселившись в атеросклеротических бляшках, лишь отыскали идеальную среду обитания, но никак не вызвали появление этих бляшек.
И все-таки инфаркт возникает из-за хронического воспаления сосудов. Вот некоторые факты:
почти в 70 процентах случаев инфаркт возникает там, где коронарный сосуд практически не сужен;
нередко у пациентов заметно утолщены стенки сосудов, но инфаркта нет;
суженные сосуды можно шунтировать, но это не продлевает жизнь, а лишь облегчает ее;
люди, страдающие от хронических воспалительных процессов, например воспалений десен, больше других рискуют заработать инфаркт;
повышенное содержание железа в организме способствует воспалению тканей и увеличивает опасность инфаркта.
Воспалительный процесс в стенках коронарных сосудов развивается без участия вирусов и бактерий. Виной всему, полагают ученые, — повреждения стенок, вызванные, например, свободными радикалами или высоким содержанием холестерина в крови.
Именно из-за хронического воспаления в стенках сосудов образуются бляшки. Они состоят из молекул холестерина и отмерших или воспаленных клеток ткани. Теперь больная стенка сосуда напоминает зубную пасту, выдавленную из тюбика, — еще мягкую внутри, но твердую и очень ломкую снаружи. Как только бляшка лопнет, в считанные минуты внутри сосуда возникнет затор из кровяных телец. «Система замирает... Крах».
Итак, в этом примере есть магический знак. Он подан, и человек в смертельной опасности: «Как только бляшка лопнет...» Хрупкая оболочка бляшки — вот что особенно грозит инфарктом. Ломкость воспаленной ткани» Чем больше холестерина в стенке сосуда, тем она хрупче.
По оценкам Всемирной организации здравоохранения, в ближайшие десятилетия нас ждет настоящая пандемия, нет, не эболы или атипичной пневмонии — атеросклероза. В 2020 году каждый второй житель планеты будет умирать от этой болезни, поражающей ткань сердечных сосудов.