Знание - сила, 2003 № 09 (915)
Шрифт:
Поэтому в последнее время медики широко обсуждают возможность массовой профилактики сердечно-сосудистых заболеваний.
Надо искать людей, относящихся к «группе риска». Как полагают, в ближайшие годы по простому анализу крови тридцати— сорокалетнего человека можно определить, грозит ли ему инфаркт в «полтинник».
Вполне здоровым на вид людям будет рекомендовано всю оставшуюся жизнь принимать лекарства, предупреждающие инфаркт. (Фармацевтические фирмы, конечно, больше всего рады такой методе.)
Подобные лекарства можно назвать «пилюлями Дориана Грея». Как ветхость города мы замечаем по разбитым дорогам, этим городским артериям, так о здоровье человека судим по его кровеносным сосудам. С
Возвращая молодость коронарным сосудам, мы омолаживаем себя.
Что же получается? Большинство здоровых людей, не достигнув и тридцати лет, скоро будут объявлены «неизлечимо больными». Им придется всю жизнь глотать лекарства. Ведь «здоровых людей — вот расхожее мнение кардиолога — вообще нет, есть только плохо исследованные больные». Непонятно лишь, что перевесит — польза от длительного приема пилюль или вред от последствий этого.
Можно пофантазировать о неизбежном. Мне с моим здоровьем хотя бы пару лекарств на каждый день да выписали. Одними пилюлями я снижал бы уровень холестерина в крови, другими — подавлял выработку гормона ангиотензина, регулирующего кровяное давление. Что меня будет ждать, если я начну принимать их сейчас же? От первого лекарства меня бы нередко подташнивало, побаливали мышцы, диафрагма, а то и со временем отказали бы почки. От другого — мучил хронический кашель, ломило тело, я постоянно испытывал бы усталость, упадок сил, опять же подсели бы почки, иногда опухало бы горло... За это счастье «быть сегодня немножко больным, чтобы когда-то считаться здоровым», я платил бы каждый месяц по 255 долларов и мучился в догадках: «Если мне сейчас уже так плохо от этих дурацких пилюль, то что будет лет через двадцать или тридцать?»
А поскольку отношения у нас в стране все же патриархальны, то я, как и многие россияне, ломал бы голову, где найти еще сотни и тысячи долларов, чтобы заплатить за жену, за родителей, за родителей жены, за временно не работающую сестру... Сама жизнь лежала бы уже за пределами цифр, как нынче прячется за лукавыми границами статистики. Платить бешеные деньги из месяца в месяц, чтобы лет через тридцать «убежать от инфаркта»? Выбежать бы сейчас из долгов и нищеты...
Сердце лечат разными способами. Некоторые фармакологи предлагают добавлять в питьевую воду аспирин. Уже давно известно, что аспирин в небольших дозах предупреждает инфаркт. Правда, атеросклероз все равно развивается, но зато кровь не образует тромбы. Итак, наша пропахшая хлоркой вода будет источать амбре аспирина? А как быть с тем, что частый прием аспирина вреден желудку? Кровотечения, язва... Чем жертвовать, животом или сердцем?
Валентина Гаташ (Харьков)
Физика с грифом «Совершенно секретно»
«Ла6ораторiя № 1. Ядерна фiзика в Украiнi» — так называется книга историка физики, доктора физико-математических наук, профессора Юрия Ранюка, посвященная 70-летней годовщине расщепления атомного ядра в Харькове. Она выпущена в свет харьковским научным издательством «Акта» в серии «Бiблiотека державного фонду фундаментальних дослiджень». Несмотря на существенный вклад наших соотечественников в ядерную физику, полная история развития этой науки на Украине
Почти 600-страничный труд Юрия Ранюка заполняет многие лакуны в изложении этой темы. Здесь впервые публикуются сведения из таких одиозных источников, как архивы КПУ, СБУ и российских спецслужб, прежде засекреченные документы УФТИ, Лаборатории № 1, а также письма, воспоминания и фотографии тех лет. Автор прекрасно знает и «чувствует» материал — он сам с 1958 года работает в Харьковском физико-техническом институте, где и происходили описанные им события. Я не буду излагать содержание этой насыщенной именами, фактами и документами книги, ее, безусловно, стоит прочесть — хочу лишь обратить внимание на некоторые описанные в ней моменты истории ядерной физики на Украине.
На генеалогическом древе нашей науки Украинский физико-технический институт представляется экзотическим побегом, привитым директором Ленинградской физико-технической лаборатории Абрамом Иоффе. Именно по его предложению в Харькове был создан такой институт. Здесь причудливо смешались дерзкие гены молодых ленинградских физиков и основательность зарубежных ученых, которые составили основное ядро УФТИ в первые годы его существования.
Так, в конце 20-х годов на физмате Ленинградского университета сложилась неформальная группа молодежи, которая называла себя «мушкетерами» или «джаз-бандом». Организатором веселой талантливой команды был полтавчанин Дмитрий Иваненко, который придумал своим друзьям, по казацкому, какой говорил, обычаю, разные прозвища. Сам Дмитрий был Димусом, приехавший из Баку Лев Ландау с легкой руки Иваненко стал Дау, одессит Георгий Гамов получил прозвище Джони, а уроженец Винничины Матвей Бронштейн стал Аббатиком. Все они так или иначе внесли свой вклад в развитие УФТИ — Иваненко и Ландау стали первыми руководителями теоретического отдела УФТИ, Гамов генерировал идеи и числился здесь консультантом, а Бронштейн, оставшийся преподавать в Ленинграде, участвовал в институтских теоретических научных конференциях.
Добавлю, что только один из четверых «мушкетеров» — Лев Ландау — стал впоследствии нобелевским лауреатом, но все они стали физиками первой величины. Только один из них — Георгий Гамов — не был репрессирован, и то потому, что в 1933 году стал «невозвращением». (Уже в США он разработал теорию «горячей Вселенной», предсказав существование реликтового излучения, сделал первый расчет генетического кода и получил премию ЮНЕСКО за популяризацию науки). Только один из них — Дмитрий Иваненко, получивший в 1950 году Сталинскую премию за свои работы в области теории ядра, — дожил до распада СССР. Самая трагическая судьба ожидала Аббатика — на редкость одаренный юноша, который в 19 лет публиковал статьи по квантовой теории в немецких научных журналах, был арестован и расстрелян, когда ему было чуть больше тридцати лет.
Но это было потом. А к моменту организации УФТИ, еще в отсутствие «железного занавеса», молодые физики успели поработать в зарубежных научных центрах — в Геттингене, Копенгагене, Кембридже. Работали за границей и другие ленинградцы, будущие сотрудники УФТИ — Лев Шубников, Георгий Латышев, Александр Лейпунский, Ольга Трапезникова, Кирилл Синельников. Они свободно владели иностранными языками, они жили с ощущением внутренней свободы и самоценности таланта. Как молоды они были! Когда самого старшего из них, Ивана Обреимова, назначили директором УФТИ, ему было всего 35 лет! Первый десант ленинградцев составил чуть более двадцати человек. В конце мая 1930 года на Московском вокзале Ленинграда играл оркестр, пламенели флаги, звучали речи — здесь торжественно провожали отчаянных смельчаков, которые ехали в Харьков поднимать научную целину.