Знойная пустыня
Шрифт:
– Отправление в 13 часов.
– Я тоже. Я мог бы проводить ее до аэропорта.
– Вот и чудесно, – сказала мадам фон Гаген, – Так что у вас еще одна причина провести ночь здесь.
– Если вам угодно, мадам.
Лицо графини просияло.
– Спасибо, мистер Уолстер.
Временами быстрым жестом она касалась руки фон Гагена, чтобы убедиться, что муж был рядом с ней. Граф в свою очередь заявил:
– Мы позовем мадам Хоффнер, чтобы предупредить ее, что вы остаетесь здесь…
– Кто
– Хозяйка постоялого двора.
Они располагали мною и моими перемещениями. Они привыкли, что их выслушивают, а то и подчиняются им. Я предчувствовал возможные преимущества и беспокойства, какие эта семья могла мне причинить. Мои красные фонарики мигали, но все это возбуждало.
Гарри прервали посередине его фразы другие гости, которые толпились вокруг фон Гагенов, и он вернулся ко мне.
– Браво. Вы их покорили, Грегори. В вашу парижскую квартиру вы привезете несколько безделушек от фон Гагенов… но даже маленькие элегантны.
Гарри преувеличивал, а я опять дышал с трудом; это началось так же, как с Сантосом. Бразилец обратился в нашу парижскую контору и попросил выделить ему молодого сотрудника, который полностью занялся бы его папками. Сантос выбрал меня. Среди французов мало кто владел тремя языками. Вначале я был в восторге, был польщен. Позже я понял, какой ценой: я был пешкой в их игре.
Дженнифер вынырнула из толпы и подошла ко мне. Было поздно, улыбки на лицах застыли, некоторые женщины были утомлены из-за высоких каблуков…
– Кажется, вы проведете ночь здесь…
– Ваши родители имели любезность пригласить меня…
Не знаю, был ли угодлив или правилен мой тон.
Она обернулась к Гарри:
– Я могу похитить его у вас? Хотела бы показать ему его комнату.
Гарри радовался нашему согласию.
– Идите, детки…
На втором этаже мы пошли по длинному, широкому коридору. Дженнифер взяла из вечерней сумочки крохотный серебряный инструмент и дунула в него. При этом объяснила мне:
– Это всего лишь ответ. Меня разыскивает Мари-Софи.
– Как вы об этом узнали?
Она показала мне маленькую черную коробочку.
– Вот с этим мы всегда друг друга находим. Это как бип.
В глубине галереи появилась Мари-Софи. Слегка приподняв кринолин, она покрыла расстояние легким шагом. На ней уже не было парика, светло-блондинистые волосы были зачесаны назад и заплетены в большую толстую косу. Сверкающе красивая, она была способна вызвать безумную страсть. Сделав мне небольшой кивок, обратилась к сестре. Очарованный, смотрел я на косу, этот естественный канат волос; мне хотелось потрогать ее рукой.
Она взглянула на меня, зная, какой эффект производят ее волосы.
– Дженни, миленькая… – Она обращалась к сестре с таким напряжением, что воздух пылал. – Дженни, одолжи
Дженни сделала два шага назад.
– О нет. Исключено. Папа запретил. Nein, нет, nada, niet!
Мари-Софи настаивала:
– Беби, please, забудь. Мы знаем их ide е fixe. Пожалуйста, между нами не надо устраивать кино. Они с ума посходили, все запрещают. Мне хочется только удивить Фредерика. Ты знаешь, какой он сноб, сколько в нем апломба… Прокатиться в твоей машине – это его ошеломит… Пожалуйста, не откажи.
Дженни сопротивлялась.
– Нет, нет и нет. Я поклялась своей головой, что ты никогда не сядешь одна в эту машину. Хуже всего то, что я поклялась и твоей головой тоже.
– Ну, миленькая, кисочка, – продолжала Мари-Софи, – я все это знаю наизусть.
Я любовался ею, она вела настоящую осаду.
– …Я хочу поразить Фредерика. Он относится ко мне, как к девчонке, и надоел мне своим покровительственным тоном. Кстати, Мигель пообещал мне…
– Что он тебе пообещал?
– Такую же машину, на будущий год.
– Не верю тебе…
Мари-Софи застеснялась.
– Ну, скажем, через два года.
– Мама не согласится.
Мари-Софи пожала плечами:
– А это не от нее зависит, Мигель делает то, что я пожелаю.
Я их слушал. Почему так настаивать на владении машиной?
– Я взял на прокат «мерседес», возьмите, если хотите…
Мари-Софи нервничала:
– Спасибо, вы очень милы. Но это не имеет значения. Речь не идет о какой попало машине, Пожалуйста, Дженни.
– Какова цель этих молений?
Я был в раздражении.
– Накопив деньжат, – сказала Дженни, – добавив к ним подарок моих родителей и великолепный дар Гарри, я купила «порше».
– «Порше»?
– Да, – отвечала Дженнифер, – это может показаться капризом, но это не каприз. Была причина. Мне было так плохо из-за них, хоть ложись да помирай… что они согласились, чтобы меня утешить.
– Пожалуйста, – умоляла Мари-Софи, – По сравнению с твоим «порше» моя машина – самокат. Я хочу удивить Фредерика и его друзей. Они считают меня простушкой, этой…
– А куда ты хочешь ехать? – спросила Дженнифер.
– Один товарищ Фредерика на заре устраивает праздник. В конце бала все встретимся у него.
– А машина Фредерика? – настаивала Дженни.
– Он приехал с родителями. Они полагают, что Фредерик проведет ночь здесь. Дженни, обещаю тебе, что мы вернемся вовремя, но будь добра.
Она, подражая, произнесла:
– Вруми, вруми, вруми.
Я любовался лазурного цвета глазами Мари-Софи, а когда она отворачивалась, ее светлой косой.