Зодчие Санкт-Петербурга XVIII – XX веков
Шрифт:
Промышленная архитектура привлекала архитектора масштабностью и возможностью новых поисков.
Однако строительство Дома Советов не давало возможности для промышленного проектирования – эта область творчества требовала полной отдачи. И Троцкий постоянно сетовал: «Строительство идет довольно медленно и не удовлетворяет моему авторскому нетерпению». 24 апреля 1938 года он сообщает, что «сняли всю скульптуру на фасаде и, таким образом, обезобразили здание. Я очень огорчен, но ничего добиться не могу – сейчас полоса „борьбы с излишествами“ и, кроме того, очень возросла смета». Как уже говорилось, Троцкий достаточно критически относился к себе и был органически чужд тщеславия, но цену себе, конечно, знал (вспомним хотя бы мнение о памятнике Кирову), и его больше всего огорчали зависть, злоба и необоснованная критика со стороны некоторых коллег (он не называет имен): «Меня, что называется, сровняли с землей». Ругали его и в «Архитектурной газете», но отношение ленинградских коллег и городского руководства Троцкий называет
Несмотря на полную занятость, архитектор выкраивал время для проектирования памятников и даже мостов, находя в этом особое удовлетворение. Сохранился его путепровод через проспект Стачек. Наконец 8 ноября 1939 года были сняты леса с самого «многострадального» объекта мастера – Дома Советов, что было радостным событием для всех участников стройки. Троцкий надеялся, что дальше все пойдет быстро, но в апреле 1940 года пишет: «Моя постройка закисла и перешла в хроническое состояние, что очень грустно». Тяжелое настроение усугублялось усложнившимися отношениями с коллегами, неудачной, по его словам, личной жизнью, непониманием в семье. Но все это лишь в письмах, а для окружающих это был жизнерадостный, красивый, обаятельный человек, у которого все, казалось, шло гладко и благополучно. Дом Советов, самый «многострадальный» объект зодчего, был завершен в 1941 году, уже после его кончины.
Как бы ни был велик труд по созданию этого гигантского здания, им далеко не ограничивалась работа автора по преобразованию Московского района. Троцкий и его ближайшие коллеги по существу определили масштаб застройки и архитектурно-художественный образ Московского проспекта и прилегающих кварталов и улиц – об этом много и увлекательно рассказывал сотрудничавший с Троцким в годы своей молодости автор СКК им. В.И. Ленина И.М. Чайко. Под руководством Троцкого был создан квартал между улицами Севастьянова, Кузнецовской и Благодатной. На Московский проспект выходят дома №№ 182, 184, 186, построенные в монументальных классических формах. На противоположной стороне – дом № 153. Эти дома в основном были завершены после войны. Можно утверждать, что трудами Троцкого, его коллег и помощников была сделана удачная попытка создать целостный ансамбль протяженной городской магистрали, и, к чести зодчих послевоенного времени, они достойно завершили ее формирование. Можно сколько угодно спорить о достоинствах отдельных элементов декоративного убранства фасадов, оно действительно неравноценно по своим достоинствам, но бесспорно одно: Московский проспект – памятник градостроительного искусства, где каждый архитектор, начиная с Троцкого, ощущал себя участником большого коллектива, создавшего фронт застройки столь большой протяженности. Ряд жилых домов был построен Троцким на площади Стачек. Ордерные элементы в них оправданы близостью Нарвских ворот.
Московский проспект, д. 184
С именем Троцкого связано проектирование и строительство ряда школ. Некоторые построены по проектам его младших коллег, пользовавшихся его дружескими (мэтром он не был и не желал быть) советами. Среди них школы в переулке Гривцова, на Крюковом канале, на Английском пр., 13, на улице Пархоменко… Проект школы на Английском проспекте (с А.С. Мартыновым, 1935–1936 гг.) повторен 18 раз! Много раз повторен проект школы на улице Пархоменко.
Здание школы на Площади Искусств
Он умел стимулировать творчество других, не подавляя и не утверждая себя как автора там, где было лишь его «скромное участие». Кстати говоря, подобная скромность – довольно редкое качество в архитектурной среде. Наиболее интересна школа, построенная Троцким на площади Искусств рядом с домом М.Ю. Виельгорского, на углу Инженерной улицы. Редкий случай: зодчий не стал проявлять свой творческий темперамент, как в других произведениях, чрезвычайно тактично и мягко вписавшись в ансамбль, созданный гением Росси. Соавтором мастера была видный архитектор Тамара Давыдовна Каценеленбоген, сестра Н.Д. Каценеленбогена, не раз сотрудничавшая с Троцким. Это здание прежде всего показывает широту творческого диапазона большого мастера.
У него было огромное количество учеников – и на стройке, и в Академии, где он преподавал, и в творческой мастерской. Он был прирожденным учителем: «Общение с молодежью и возможность передавать ей свои знания дают моральное удовлетворение». Он советует преподавать и Н.Д. Каценеленбогену, а когда тот выразил ему свое желание заняться еще и научной работой, Троцкий предложил ему подумать о возможной теме для диссертации: «О специфике промышленного строительства». Троцкий, кстати, едва ли не первым предлагал обобщить опыт многоэтажного жилого строительства Петербурга 1910-х гг. (недавнего модерна и неоклассицизма).
Ной Абрамович Троцкий был человеком яркого таланта, твердых убеждений, гражданином в полном смысле слова. Свой жизненный путь – всего 45 лет (он умер 19 ноября 1940 г. на операционном столе) прошел столь достойно, что стал символом ленинградской школы зодчества. Он жил на Большой Конюшенной ул., 15, в квартире 26, и был погребен на Волковском кладбище.
Алексей Морозов
Так уж сложилось, что нам почти ничего не известно о деятельности выдающихся инженеров, работавших в области гражданского строительства. Между тем, когда в 1988 году в связи со 100-летием возведения всемирно известной Эйфелевой башни Научно-техническое общество Франции решило отметить величайшие инженерные достижения XX века, то наряду с англо-французским проектом туннеля под Ла-Маншем, гигантской норвежской платформой для добычи нефти со дна Северного моря и транспортной эстакадой, соединившей все Японские острова, в число этих немногих шедевров попал и крытый зал нашего Спортивно-концертного комплекса на проспекте Гагарина. Он был удостоен такой чести благодаря невиданному до сих пор по размерам пролету в 160 м, перекрытому тонкой стальной оболочкой-мембраной.
Это уникальное мембранное покрытие, поразившее западных специалистов своим техническим и архитектурным совершенством, а также и дешевизной изготовления, было разработано коллективом ленинградских инженеров под руководством выдающегося ученого, инженера, академика Алексея Петровича Морозова, оставившего нашей стране труднообозримое даже в пределах монографии (не говоря уже о статье) наследие. Сооружения, созданные при его деятельном участии и под его руководством, являются гордостью нашей архитектурно-инженерной школы. Если раньше можно было как-то отделить вклад архитектора от вклада инженера в том или ином сооружении, то Морозов и его коллеги и последователи полностью перевернули наши традиционные представления, доказав на практике, что современная архитектура и конструкции – одно неразрывное целое.
А.П. Морозов
Алексей Петрович Морозов (1907–1987) – человек-эпоха. Он вошел в историю зодчества и строительного искусства как создатель и руководитель целой школы инженеров – творцов большепролетных конструкций. Переоценить роль этих конструкций в архитектурной панораме города на Неве и всей страны невозможно: впервые в отечественной практике инженерное искусство в столь больших масштабах стало важнейшим формообразующим фактором, более того – неотъемлемой частью архитектуры. Это ни в коей мере не умаляет заслуг выдающихся русских инженеров XIX – начала XX веков, создавших фундамент отечественного инженерного искусства.
Биография А.П. Морозова очень интересна. В монографических очерках принято награждать героя самыми высокими эпитетами, даже если он и не вполне соответствует им. Морозов действительно был фантастически обаятельным человеком, энциклопедически образованным, душевно щедрым, любившим людей и проявлявшим к ним неподдельный интерес. Счастливы те, кто с ним работал.
Еще в предвоенные годы ленинградцы хорошо знали знаменитого баскетболиста, мастера спорта, чемпиона страны Алексея Морозова, а вскоре он стал одним из лучших теннисистов города. Нельзя было не залюбоваться великолепно сложенным спортсменом. К слову говоря, он и в старости был очень красив. Спорт занимал большое место в его жизни, однако он стал профессиональным инженером, и в этом, очевидно, есть своя логика. Несомненна глубинная связь между Морозовым-инженером и спортсменом. Вспомним, что очень многие наши художники, писатели, зодчие, музыканты того поколения, к которому принадлежал Морозов, были спортсменами и на всю жизнь сохранили интерес к спорту – жаль, что на эту тему не написана книга, она могла бы многое объяснить в творчестве А.А. Дейнеки, А.Н. Самохвалова, С.С. Прокофьева и многих других. Говоря о Морозове, уместно сказать, что, по его мнению, красота современных художественно осмысленных конструкций, которым он посвятил свою долгую жизнь, сродни красоте спорта, и, по-видимому, не случайно с именем Алексея Петровича связано возведение лучших и крупнейших спортивно-зрелищных зданий в нашем городе и стране. Это был поистине поэт-инженер – недаром он любил в процессе работы размышлять вслух.