Зодчие Санкт-Петербурга XVIII – XX веков
Шрифт:
В мастерской Гальперина было спроектировано множество административных зданий, общественных центров, гостиниц и жилых домов для разных городов страны. Мастерская внесла большой вклад в разработку типовых проектов, в развитие индустриального домостроения. Гальперин, Бровкин, Кикин, Михайлов, Эстрин и другие архитекторы построили большое количество гостиниц в Ленинграде: «Дружба», «Спутник», «Заря», «Выборгская», «Ладога» и др. Из них особенно интересна гостиница «Спутник» на проспекте М. Тореза, отлично связанная с пейзажем. Фасады многоэтажного здания облицованы керамической плиткой и терразитовой штукатуркой. Они даже предусмотрели возможность их реконструкции в будущем – кстати, давно уже разработан проект реконструкции и расширения гостиницы «Дружба» на улице Чапыгина.
Жилой дом пионерского лагеря «Орленок»
Но особый интерес, конечно, представляют комплексы пионерских лагерей «Орленок» близ Туапсе, «Молодая гвардия» близ Одессы, пионерлагерь Кировского завода в поселке Кабардинка. «Орленок» – крупнейший в стране – это результат огромного и вдохновенного труда большого коллектива, душой которого был Гальперин. Он рассказывал, что на льду Ладожского озера мечтал (было ли время мечтать?) о сооружении дворцов именно для детей, и страна предоставила ему и его коллегам эту возможность. Если взглянуть на перечень имен архитекторов и инженеров, проектировавших генплан и отдельные звенья этого грандиозного многофункционального комплекса, то сразу же придется обратить внимание, что в этой сложнейшей, почти не имевшей аналогов работе участвовали лучшие архитектурные и инженерные силы города на Неве. Созданное на юге произведение является выражением характерных качеств нашей архитектурной школы. «Орленок» сразу назвали «пионерским городом», и это действительно город. Его основные сооружения расположены по периметру долины и раскрыты к морю. Центральная часть долины занята спортивной зоной. В ансамбль входит жилой поселок для рабочих и служащих. Проектирование и строительство осуществлено по принципу функционального зонирования территории и отдельных корпусов. Активно и очень удачно введены элементы синтеза искусств. Особенно много внимания уделено разработке планировочной структуры каждого сооружения в отдельности и всего ансамбля в целом. Здания виртуозно вписаны в ландшафт, который является, по существу, неотъемлемой частью композиции – в этом, пожалуй, и состоит принципиальное отличие этого комплекса от обычных и даже хорошо решенных пионерских лагерей да и других здравниц. Представляет интерес объемно-пространственное решение каждого корпуса в отдельности и всего комплекса в целом.
В мастерской Л.Ю. Гальперина проектировали туристские базы, оздоровительные учреждения, пансионаты в Ленинградской области и других районах страны, детские сады и школы в северных городах.
В центре Сочи находится целый гостиничный комплекс, архитектурно-пространственная композиция которого удивительно хорошо связана с рельефом местности и окружающей застройкой. В комплекс входят гостиницы «Ленинград», «Магнолия», «Кавказ», а также реконструированные старые гостиницы. Архитектура зданий привлекает своим жизнеутверждающим характером, пластической выразительностью разноэтажных объемов, силуэтами. Леонид Юльевич был оптимистом по своей природе, лишенным комплексов. Он любил и уважал людей и гордился своей профессией, называя себя Строителем. Он и был строителем еще в далекие довоенные годы, когда под его руководством скоростным методом (всего за 80 часов) был построен двухэтажный каменный дом в Пушкине (1939 г.), и на Дороге жизни, и в поверженном Берлине, воздвигая первую триумфальную арку Победы, и в 1946 году, создавая памятник «Кировский вал» (совместно с Д.М. Шпрайзером) на Петергофском шоссе. А сколько деревянных домов, школ, клубов и административных зданий для сел Ленинградской области было им построено после войны!
По инициативе и под руководством Л.Ю. Гальперина был создан и оформлен Музей Дороги жизни в деревне Кокорево на берегу Ладожского озера, еще одна музейная экспозиция создана в школе № 303 Фрунзенского района. В 1994 году он опубликовал книгу воспоминаний участников ладожской эпопеи «Героическая эпопея Дороги жизни», через год – книгу «От Ладоги до Эльбы».
Огромный пласт, созданный Л. Ю. Гальпериным и его незабвенными коллегами, будет жить.
Сергей Евдокимов
С.И. Евдокимов
Этот рассказ я начинаю с особым душевным волнением. Сергей Иванович Евдокимов – один из самых талантливых зодчих послевоенного времени, дорогой очень многим, знавшим его. Его нет с нами уже более 30 лет, но само имя мастера рождает множество воспоминаний, оно стало даже почти легендарным. Еще при жизни его воспринимали как классика, выделяли среди других, быть может не менее талантливых. При упоминании этого имени у архитекторов старшего поколения светлеют лица, и тогда можно услышать: «А Сергей Иванович сделал бы не так…», «А помните, у Евдокимова?», «Это почти как у Евдокимова». Его огромное и все еще недостаточно изученное наследие наиболее чуткими исследователями (в основном архитекторами-практиками) рассматривается как своеобразный эталон, образец именно ленинградской культуры, ленинградской архитектурной школы. Читатели, наверное, обращали внимание на следующий факт: когда искусствоведы говорят об архитектуре Петербурга XX века, привычно называют имена Лидваля, Перетятковича, Бенуа и других мастеров Серебряного века. Бесспорно, что они достойны нашей памяти, но так же бесспорно и то, что в этом ряду, и далеко не на последнем месте, должны стоять имена С.И. Евдокимова и его современников. Его наследие выдержало проверку временем, а это самое важное. Однако оно не бросается в глаза, среди его произведений почти нет особенно эффектных сооружений, обильно декорированных фасадов, они требуют сосредоточенного внимания, неторопливого осмотра и изучения. В искусство (именно искусство!) Евдокимова нужно вжиться. Нужно вспомнить, как он со своей обычной доброй улыбкой шел по коридору, на ходу бросая короткие, снайперски точные замечания, а вслед ему слышалось: «светлый человек». Вот в этом внутреннем свете и есть сама сущность зодчего и архитектурного мира, созданного им и его талантливыми коллегами-единомышленниками. Своя, неповторимая нота есть в постройках Евдокимова и Чайко, Журавлева и Васильева и многих других архитекторов. Понимание уникальности созданного ими приходит не сразу, требуется большая работа ума и души, чтобы понять, ощутить, что кроме города Трезини, Кваренги и Росси есть город Руднева, Никольского, Белова и Евдокимова… Многие и ныне в пылу отрицания современной архитектуры (лишь потому, что она современная) вопрошают: «А почему же ваш Евдокимов не смог построить ничего равного Зимнему дворцу?» И я отвечаю: «А зачем, для кого строить эти дворцы? Евдокимов строил прежде всего школы, детсады и спортивные сооружения. Он строил не только отдельные, пусть уникальные, здания, а комплексы, кварталы и целые улицы. Разве этого мало?»
Начало биографии Сергея Ивановича Евдокимова типично для архитекторов блокадного Ленинграда. Она складывалась чрезвычайно удачно. Он родился 17 октября 1911 года на Васильевском острове, в районе, где впоследствии с таким блеском развернется его деятельность зодчего, организатора больших градостроительных работ. Его родители были рабочими, уроженцами одной из деревень Лужского района Ленинградской области. Как остроумно отметили главный архитектор Ленинграда Г.Н. Булдаков и архитектор В.Н. Зотов, в городе у Сергея было «безбрежное русское море» (Финский залив, Нева…), а в деревне Лужского района, где он учился в школе, – «безграничное русское поле». В 1926 году Сергей окончательно поселился в Ленинграде, окончил школу на 9-й линии и в 1929 году поступил в Институт инженеров коммунального строительства – так назывался бывший главный архитектурно-строительный вуз России – Институт гражданских инженеров, позднее ЛИСИ (Ленинградский инженерно-строительный институт), а ныне Архитектурно-строительный университет. Евдокимов с блеском окончил его в 1934 году. Уже тогда студенты и преподаватели обратили внимание на своеобразие почерка студента, виртуозную артистичную графику («с живописным уклоном») и стремление к новизне образов. Именно образное мышление станет самой сильной стороной его дарования. Булдаков и Зотов, высоко ценившие творчество своего учителя, очень удачно сравнили его студенческие работы с кустодиевским искусством, имея в виду, конечно, не внешнее сходство, а близость мироощущения. Недаром большинство архитекторов на вопрос, каким был Евдокимов, отвечали: «Веселый и добрый был человек». В студенческие годы он много читал, рисовал город, впитывая его дух, его образы, – без этого живого ощущения среды даже самые незаурядные здания могут оказаться чужеродными. Делал он и обмеры – необходимый элемент образования архитектора. Дипломной работой Евдокимова был Дворец молодежи, высоко оцененный его руководителем – лидером ленинградских зодчих-новаторов А.С. Никольским. Даже после войны вспоминали его проект памятника студентам, погибшим в боях с белофиннами.
Всего за несколько предвоенных лет Сергей прошел путь от начинающего архитектора до полноправного автора значительных построек и проектов. В те годы молодые архитекторы формировались очень быстро и находили свое место «в общем строю». Евдокимов занимался типовым проектированием, планировкой кварталов. Известный архитектор (позднее один из авторов станции метро «Технологический институт») А.М. Соколов, выражая общее мнение коллег, отмечал уже тогда «большую работоспособность, несомненно хороший вкус, профессиональное умение, графическое мастерство» Евдокимова, в те годы работавшего в мастерской Е.А. Левинсона и И.И. Фомина. На Евдокимове лежала очень большая часть работы этой мастерской Ленпроекта, особенно по детализации проектов. Не случайно А.М. Соколов не без патетики (и не без оснований) восклицал: «Разве нормально, что молодой человек, только сошедший со школьной скамьи, зачастую выполняет за год больше проектов, чем великие зодчие Воронихин или Захаров за десять лет?!» Эти слова не нуждаются в комментариях.
Вся страна была стройкой, и так работал не один Евдокимов. В этой мастерской он выполнил множество разнообразных проектов (не все были реализованы), но главной работой этих лет стало проектирование и строительство на Щемиловке – в окраинном районе на левом берегу Невы. Евдокимов совместно с Левинсоном и Фоминым создал целый ансамбль улицы, превосходно и по-новому используя ордерные элементы. Сколько говорилось и прежде и теперь об их устарелости, о необходимости искать нечто совершенно новое, и это можно было бы признать справедливым – ведь эпоха действительно требовала новых форм, новых образов, но застройка Ивановской улицы (между улицами Седова и Бабушкина) продемонстрировала неиссякаемую жизненность классики – здесь работали талантливые люди – единомышленники.
Евдокимов взял лучшее у своих старших коллег, чтобы впоследствии, уже после войны, пойти своим путем. А здесь, на Ивановской, в 1936–1940 годах поднялись монументальные шестиэтажные жилые дома с портиками из стройных четырехэтажных пилонов, увенчанных двухэтажными лоджиями. Работа над этим проектом была замечательной школой мастерства для архитектора-художника и строителя. А эту улицу сравнивали с улицей Росси.
Ивановская улица
Евдокимов обладал от природы чрезвычайно острым глазом, умением сразу видеть многое, быстрой реакцией и живым ощущением духа города, масштаба застройки и всей среды, он видел большую форму и детали, а это встречается далеко не у всех даже маститых зодчих. Говоря об Ивановской улице, надо отметить, что война прервала строительство здесь. Оно было продолжено после снятия блокады. К 1951 году завершена застройка от площади у Володарского моста до улицы Седова, а в 1956–1958 годах осуществлена застройка от улицы Седова до улицы Кибальчича. В предвоенные годы Евдокимов совместно с М.П. Савкевичем построил также школу на Малодетскосельском пр., 17/19, – первую из множества своих школ.