Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Которого?
– Того, которого бандиты собираются передавать ангелочкам. Все должно выглядеть так, будто его убили люди корпуса и гвардейцы ее высочества. Задача ясна?
Диего кивнул.– В методах и способах не лимитирую – действуй по обстановке. Главное… – Сергей понизил голос, выделяя фразу – …Стрелять ТОЛЬКО после того, как Габриель откроет огонь. И ни секундой раньше. Если его атаки не последует, твоя задача мирно и незаметно уйти после завершения сделки. Вопросы?
– Вопросов нет, сеньор! – вскинулся юноша.
Сергей усмехнулся. Вот так из человека, которому светил как минимум пендаль из органов, а как максимум от двадцати лет до пожизненного, получился довольный и по гроб обязанный боец, ради жизни матери готовый забрать жизнь незнакомого ему человека. Стадо! Человеческое стадо!
– Это всё. До утра свободен.
– Так точно, сеньор! – Диего поднялся и откозырнул, после чего по-военному развернулся, и, картинно чеканя шаг, направился к машинам.
Сергей сидел еще несколько минут, затем последовал за ним. Подойдя к машинам, бегло бросил затрусившей наперерез Даниеле:
– Я еду в имение дона Виктора Кампоса. Думаю, ваше присутствие в том доме будет нецелесообразно.
– Но сеньор!.. – попробовала что-то сказать та, но он не дал, пронзив ее злым ненавидящим взглядом:
– Я сказал, Даниела, что тебе и твоим девочкам, как представителям заинтересованной стороны, там делать нечего! Вы остаетесь здесь! Вызывайте машину из дворца, вас заберут! Вопросы?
– Вопросов нет, сеньор… – поникла та, опуская глаза.
Он влез в люк и демонстративно опустил его перед ее носом. А когда машины тронулись, злорадно наблюдал, как пять девочек во всеоружии растерянно хлопают глазками у обочины. Гордячка Даниела, сняв шлем, ругалась с кем-то поодаль, то ли докладываясь, то ли действительно вызывая транспорт.
– Куда, сеньор? – ожила пятая линия. Командир его людей, едущий в головной машине.
– В поместье Виктора Кампоса…
Он не лукавил, ему, действительно, нужно туда. Теперь перед ним стояла другая трудновыполнимая задача – убедить Виктора свернуть первоначальные замыслы и сделать то, что от него требуют. В первую очередь, действительно, не брать оружие…
Девятнадцать лет назад
– Сеньор, вам туда нельзя! Вам запрещено находиться здесь!
Хранительница выскочила ему наперерез, намереваясь не пустить, но он пер напролом на такой скорости и с таким напором, что в последний момент на крайние меры та не решилась.
– С дороги! – бросил он и с ненавистью отпихнул ее в сторону. Имея преимущество в весе и силе, выглядело со стороны это впечатляюще. За хранительницей последовала дверь, тяжелая, створчатая, каким-то чудом не замененная на гермозатвор. – Будешь еще мне указывать, что делать!
Хранительница стушевалась. Сзади и сбоку выскочили еще хранительницы с оружием, готовые отразить любую атаку на покои их высочеств, но увидев его, растерянно опускали дула в пол и разевали рты. Лея и тут подгадила, не сообщила им о своем разрешении. А он ведет себя слишком нагло для человека, не имеющего права сюда входить, и это сбивает девочек с толку.
Наконец, тяжелые створки поддались, он ввалился внутрь. Там его тоже ждали, еще одна хранительница, но эта без оружия. Встала, уперев руки в бока, загораживая проход.
– Только попробуй! – зыркнул он.
Ангел задумалась, затем лаконично отступила в сторону, пропуская его вперед:
– Только недолго. А то мне влетит.
Вся его ненависть разом схлынула. Она его пропускает, не зная, что у него разрешение? На свой страх и риск? Подставляется, давая ему побыть с детьми? Среди них что, есть нормальные?
Ему вмиг стало неловко.– Она разрешила… – промямлил он как-то жалко, в момент потеряв самоуверенность. Злость его также испарилась.
– Тогда можешь долго, – милостиво кивнула хранительница, развернулась и равнодушно побрела в свою караулку.
Обескураженный, Сергей направился по коридору в покои, где, как он знал, любят играть его дети. Поворот, коридор, поворот… А вот и они.
Он замер на пороге детской. Убирающая игрушки служанка недоуменно воззрилась на него, потом решила, что она лишняя, и поспешно ретировалась. Одна из девочек, играющая на огромном пушистом персидском ковре с куклами, подскочила и обдала всю детскую истошным визгом:
– Пааааапка!!!
И бросилась к нему. Другая девочка, помладше, играющая рядом, тоже подскочила и кинулась, но молча. Он подхватил на руки вначале одну, затем вторую, и нежно прижал обеих, не в силах выдавить ни слова.– Папка, а почему тебя столько не было? А ты надолго? А когда ты еще придешь? А вы с мамой поссорились? А ты будешь с нами играть?
Старшая начала засыпать его типично детскими вопросами, на которые он не мог дать ответ. Младшенькая же, как обычно, молчала, лишь хлопая большими голубыми глазенками.
Старшую назвала Лея. Почему так, а не иначе – она сама не смогла толково объяснить. То ли, чтобы боги действительно покровительствовали ей, то ли реализуя какую-то детскую фантазию – он не понял. Но она так и осталась Фрейей, маленькой богиней. И при этом соответствовала статусу – рано начала говорить и бегать, была активной и боевой – няньки не знали, что с ней делать. Изабеллу же, свою белокурую красавицу, назвал он. Она до сих пор почти не говорила, была тихой, но прекрасно все понимала. Ее умные голубые глазенки на смуглом личике снились ему, когда эта сука Лея запретила видеться с детьми.