Золотая шпора, или путь Мариуса
Шрифт:
Завершить кампанию предполагалось походом в Южную Талинию. Возглавить его поручили, конечно же, королевскому зятю Тору Куменду. Как и все в этой войне, операция была превосходно подготовлена. Войско ренов ни в чем не знало недостатка. Продвижение вдоль южного берега моря Изабеллы весной 536 года было стремительным и победоносным. … На подступах к Смелии есть рыбацкое поселение Кантана. Ему суждено было войти в историю, ибо как раз здесь решилась судьба войны. Сюда стянул все свои наличные силы Коладо Кумитари, Южный Герцог Талинии.
Силы Кумитари были весьма значительны: более 60 тысяч пехотинцев и почти 25 тысяч конников,
Имея время на подготовку, талины возвели хитроумные оборонительные сооружения. Наиболее занятным из них стал каменный лабиринт. Перед ним Кумитари выстроил легкую пехоту — приманку для ренов. Вступив в соприкосновение с врагом, эта передовая часть должна была организованно отойти через проходы в лабиринте — и нападавшие оказывались в каменной ловушке, где их следовало уничтожить отборными войсками.
План вполне мог сработать. Но, когда уже стало известно о приближении ренов, в штаб Кумитари явился никому не известный человек с просьбой принять его по делу государственной важности. Проситель, по имени Саржи Бони, показался герцогу безумцем либо диверсантом. Он предложил талинскому полководцу отказаться от тщательно подготовленного плана сражения, и даже более того — выдать противнику этот план. Не веря своим ушам, герцог услышал, что ему предлагают сделать это ради верной победы. Саржи Бони имел другой план, который он назвал "обман в обмане". Выдать ренам военную тайну он придумал для того, чтобы убедить противника в сугубо оборонительных намерениях талинов. На самом же деле талины будут атаковать — но как раз в тот момент, когда армия Куменда, весьма, кстати изнуренная переходом, сама будет готовиться к наступлению, успокоенная ложными сведениями из вражеского лагеря.
Герцог Кумитари, полководец опытный, приказал было вышвырнуть наглеца из своей ставки. Но что-то удержало военачальника талинов. Поразмыслив, он к удивлению окружающих согласился с Бони — к тому времени разведка донесла герцогу, что рены в самом деле утомлены и не смогут вести бой с хода.
Саржи Бони вызвался лично ввести в заблуждение Куменда…
Кровопролитное сражение закончилось отступлением ренов. Они не были разбиты наголову, но кампанию врага талины сорвали. Через год Рогер II и Верховный правитель Талинии подписали мир, условия которого могли оказаться гораздо тяжелее для Талинии, если бы армия Южного герцога при Кантане отсиживалась в обороне, позволив сопернику перевести дух.
Следы Саржи Бони затерялись. Пленные рены рассказывали герцогу Кумитари разное, но никто не знал наверняка, что же стало с этим человеком. Но самое удивительное, милый мой Рауль, впереди. Полгода спустя Саржи Бони появился в Смелии. Категорически отказываясь объяснять, что с ним происходило все это время, он предложил Коладо Кумитари свою службу — и герцог ее принял, а в знак признания заслуг возвел Бони в дворянство. Впоследствии этот род, представителей которого часто отличал ум глубокий и своеобразный, выслужил себе титул герцогов, а последние Бони добились для себя высшей власти в Южной Талинии. Представители рода вызывали в народе не уважение, а скорее страх. Ходят настойчивые слухи об их связях с нечистой силой. Разговоры пошли еще с битвы при Кантане. Стали распространять легенду, что якобы Саржи Бони был захвачен в плен и казнен Тором Кумендом, но благодаря договору с демонами был возвращен к жизни. Это, на мой взгляд, полнейшая чепуха, потому что…"
Уго вынул кошелек, зазвеневший сладостным дублонным звоном. Мариус уже давно заметил, что его товарищ по несчастью (или, если угодно, по путешествию) относится к редкому типу людей, умеющих делать деньги из воздуха. Уго просто доставал монеты из кармана — и все. Мариус, по прежней жизни знавший дублон как очень редкого гостя, первое врем поражался этому неиссякаемому золотому дождю. На вопросы об источнике этого потока Уго, посмеиваясь, отвечал: "Где взял — там нет" или "У старой монашки из-под юбки". Однажды серьезно заверил, что деньги не ворованные и не фальшивые.
— Повторим наш визит, — сказал Уго. — Эй, любезный!
Последний окрик адресовался грязновато одетому типу, с залихватским видом восседавшему на козлах открытой кареты. Его транспорт блистал дешевой позолотой, пестрел цветочками и разного рода мишурой. Аляповатый дизайн указывал на принадлежность кареты к карнавальным торжествам. На головах двух пегих лошадок болтались слабо укрепленные замусоленные розовые султанчики.
Возница на колеснице заставил своих скакунов замереть точно перед тройкой молодых ротозеев, очевидно, жаждущих разделить праздничное веселье.
— Что угодно благородным господам? — льстиво улыбаясь, возница сдернул с головы разлохмаченный убор без названия.
По виду молодая троица действительно могли называться "благородными господами". Золотой дождь сделал свое дело. Уго щеголял в темно-вишневом камзоле, штанах того же цвета и черных башмаках с серебряными пряжками. Экипировку Мариуса составляли вещи привычного покроя, но более добротные — куртка с меховой оторочкой, какие носят начинающие купчики, рубашка на шнуровке — предмет отчаянных грез молодых франтов в Черных Холмах, шикарные добротные сапоги с отворотами, о каких Мариус мечтал всю жизнь. Сложнее оказалось с Зингой. Она ни за что не хотела расставаться со своим варварским костюмом.
— Платье мое плохо не есть! — стандартно отвечала она на все уговоры.
Долго бился с ней Уго, но в конце конов безнадежно махнул рукой.
— Сама поймет! — раздраженно бросил он. — Женщина — всегда женщина, даже если всю жизнь в лесу проторчала.
Он оказался, конечно же, прав. Но интерес Зинга проявила не к той одежде, к какой следовало бы для соответствия легенде. Добротные платья с оборками, носимые зажиточными горожанками и усердно рекомендуемые Уго, никак ее не прельщали. Равнодушной оказалась она даже к украшенным золотой вышивкой и драгоценностями нарядам девушек аристократического происхождения. Но вот в одном из провинциальных талинских городов увидела она один из бесчисленных народных костюмов.
— Красиво, Уго! — тут же воскликнула она. Талинка, на которую указывала Зинга, была и вправду хороша. Длинные черные волосы перехвачены красной летной. На голове — красный обруч. Полногрудая, синеглазая, с тонкой талией… Впрочем, о наряде. Красная блузка, голубая юбка, а поверх этого великолепия — накидка кремового цвета с розовой окантовкой, скалываемая на шее брошкой из фальшивого драгоценного черного камня. Дополняли наряд огненно-красные сапожки.
Уго пожал плечами. Он вовсе не был уверен, что это так уж красиво. Но упрямство Зинги оказалось грандиозным. Скрепя сердце, Уго согласился — и Зинга приобрела новый костюм. Скромно потупившись, она попросила дополнить наряд бусами из того же, что и брошка, черного камня. Уго понял, что ему придется нести свой крест до конца, и выложил требуемую сумму.