Золото императора династии Цзинь
Шрифт:
– А девушка – туземка? – спросил Ракитенко.
– Нет, русская.
– Что-то я слышал об этой романтической истории в стенах родного института – сказал Евгений.
И остальные студенты Восточного института тоже вспомнили удивительную легенду о студенте, который бросил учёбу ради лесной красавицы-туземки и жизни в тайге.
– Ну, романтическая, не романтическая, а приключений за это время было много. И всему чему меня учили в институте, а до этого в школе – ничего не пригодилось.
– Неужели – сказал Ганин, - совсем ничего?
– Ну,
– Да нет, конечно – сказал Дудек. – В деревню Грингмутовка.
– Это где ж такая? Впервые слышу.
– Не удивительно – сказал Ракитенко, - она семь лет назад возникла. Это у моря, на реке Серебрянка.
– А, ну понятно, - сказал Наум. – Не понятно только, что вы здесь делаете.
– Как это? – не понял Дудек.
– Да уж, - сказал Суздальцев, - потрудитесь объяснить.
– Всё просто. Если вы на Серебрянку, то вам раньше надо было сворачивать.
– Да?
– Да! А теперь я не знаю, куда вы придёте. Можно, конечно, и на Серебрянку, если дорогу знаете. Только крюк большой! Но, может быть вам так и надо?
– Да нет, нам так не надо – сказал Суздальцев, достал карту, разложил её и спросил охотника: - Нам чем быстрее, те лучше. И где мы, по-вашему?
Наум разгладил карту ладонями, крякнул многозначительно и сказал:
– Это не карта, это схема.
– Мы в курсе – сказал Суздальцев.
Удэгеец Исула взглянул на схему из-за плеча Наума, вынул трубку изо рта и ткнул чубуком в белое пятно:
– Однако, где-то здесь.
– Да, где-то здесь – авторитетно подтвердил Наум. – А сворачивать вам вот здесь надо было.
– Это точно? – недоверчиво спросил Суздальцев.
– Точно.
– А он, что, грамотный? – Суздальцев кивнул головой на удэгейца.
– Нет, Исула писать не умеет. А что в картах разбирается, так что ж тут удивительного? Удэгейцы же в горах живут. На землю сверху смотрят. Что твоя карта!
Суздальцев недоверчиво поджал губы.
– Сомневаетесь? – спросил Наум.
– Да как тут не сомневаться – сказал Суздальцев, - на нас вон нападение сегодня было! Может, вы одна шайка-лейка? Хунхузы?
– Мы? Да Господь с тобой! Как это было? Что взяли?
– Как? Ударили вон Яшу прикладом по голове и лошадь увели!
– Это не хунхузы. Зачем хунхузам одна лошадь? Они бы всех лошадей забрали, а вас бы перебили. Скорее всего, это промышленник.
– Промышленник?
– Шибко худой человек – сказал Исула
– Да – продолжил Наум.
– Есть такие люди худые. Всем промышляют. И охотой и грабежом и воровством. В основном – грабежом.
– Шибко худые люди! – опять сказал Исула.
– Промышленники поодиночке ходят, в стаи редко собираются - продолжил Наум.
– А вот хунхузы, те завсегда в компании.
– А худой – это плохой что ли? – спросил Ганин.
– Ну да? – удивлённо сказал Наум.
– Это они
– И казаки так говорили.
– Нет. Наоборот – сказал Уваров. – У меня знакомый машинист есть, так он жаловался, что ему паровоз худой достался.
– Это что – улыбнулся Дудек. – Мне один матрос жаловался, что и корабль у них худой, и капитан худой и команда худая и вообще всё худо.
– Ах, молодость – сказал Наум и тоже улыбнулся.
– Это всё прекрасно – сказал Суздальцев. – Но надо решить, что делать. Нам лучше вернутся, Наум Сергеевич.
– Думаю, да. Тут до поворота вёрст пять-шесть, наверное.
– Меньше чем полдня идти – сказал Исула.
– Да – сказал Наум и объяснил: - Мы все здесь расстояние временем меряем. Оно и правильно. Тайга-матушка! По реке на оморочке (это лодка туземная) до куда-то - день пути, а пешком – два! Ну и зачем вёрсты? Вот и думай! Или в горах? Где-то можно пройти расстояние за день, а где-то такое же расстояние за два дня. Тайга! А если вам до Серебрянки идти по той тропе, на которой вы сейчас стоите, то это лишние три-четыре дня пути.
Удэгеец покивал головой, соглашаясь с товарищем.
– Лучше вернутся – подытожил Наум.
– А не могли ли вы пойти к нам проводниками? – спросил Суздальцев, затем посмотрел на своих и добавил – Надеюсь, никто не против?
Все с ним согласились.
– Денег у нас, правда, нет.
– Да они нам не шибко-то и нужны – успокоил Суздальцева Наум.
– И это прекрасно! А вот свои карабины отдали бы, они нам будут не нужны.
– А сейчас они вам зачем? – поинтересовался Наум. – Вы охотитесь?
– Нет. Это для обороны – ответил Дудек и тут же похвастался «смит и вессоном» - И вот ещё.
– И зачем он?
– Как зачем? – удивился Дудек.
– От диких зверей, от плохих людей.
– С плохим человеком вы уже встретились. Помог револьвер-то? Вот то-то! Для охоты он не годится. Медведь от вас сам уйдёт, не любит он с людьми встречаться. Тигр если решит напасть, то нападёт со спины. Так что эта штука вам без надобности, только лишняя тяжесть, разве что только меж собой перестрелку устроить.
– Ну, вы скажете, Наум Сергеевич – обиделся Дудек.
– Лучше на «ты» и просто Наум. Здесь так принято.
– Хорошо, Наум. Ну, так что? Вы со своим другом согласны?
– Карабины, они, конечно, пригодились бы. С патронами, надеюсь?
– Разумеется. Все семь карабинов отдадим. И все патроны.
– Да куда там семь! Мы своё оружие любим. И нож, и винтовку, и ловушки, и капканы. Мы с ними разговариваем, как с людьми, и заботимся о них. Что б ни подвели. И они нас не подводят. От них наша жизнь зависит. Здешние туземцы всё одушевляют. И я, грешный, привык. Наши ружья нам хорошо служили, ни разу не подводили, опять же. Как мы их бросим? Несколько лет назад Исула разбил свою берданку – как он горевал по ней! Оплакивал. И похоронил её как человека. И мне со своим винчестером расставаться больно будет. Хотя, конечно, трёхлинейка получше будет.