Золото императора династии Цзинь

Гусев Анатолий Алексеевич

– Что! – закричал Левицкий.

– Да тут кричи - не кричи, Шлёма! Надо что-то делать.

– Уму непостижимо! Здесь могут ограбить, убить, но что бы украсть человека! Здесь вам не Кавказ! Не те обычаи!

– Значить, кому-то надо! Надо думать кому?

– Кому?

– Кабы знать!

Левицкий зашагал по комнате от двери к окну, держа себя за подбородок.

– Домбровский что-то должен знать! – наконец сказал он. – Это таки всё из-за них, из-за эсеров!

– Это почему?

– Да потому! Посуди сам: нам всем нужны были

деньги на снаряжение и оружие. Так? Так! И их ни у кого не было. Правильно? Вот! Обратились к Крабелю. Крабель денег не дал, но оружие пообещал. Это означает, что оружие у него или уже имело место быть, или скоро должно было появиться. И тут вдруг у эсеров появляются-таки деньги и оружие! Откуда? Говорят, что партия помогла. И появляется раненный китаец. Связаны эти два события, я тебя спрашиваю?

– А я знаю?

– Я тебя и не спрашиваю. Люблю, знаешь ли, поговорить на досуге с умным человеком. То есть с собой. Так вот, в тот же день полиция нашла на берегу Амурского залива трупы и оружие. А ночью последовал дерзкий налёт на полицейский участок! Об этом ещё все газеты писали. Потом записка от китайца и похищение Софочки … Это всё звенья одной цепи! И Домбровский или его люди дали толчок к этим событиям.

– Но Домбровский не имеет отношения к похищению Софьи?

– Не имеет. Но может помочь! Даже обязан! Идём к нему.

Левицкий оделся, и они поймали извозщика и направились на Алеутскую улицу.

Домбровский был удивлён появлением у себя в доме Левицкого и Шинкаренко. Он осветил лица гостей керосиновой лампой, покачал головой и сказал:

– Проходите.

Он поставил лампу на стол, сел на лавку, а гостям предложил сесть на скамью.

– Ну-с. И чем обязан?

Левицкий рассказал о случившимся событии и своим предположением на этот счёт. Домбровский задумался.

– Крабель тоже так думает? – спросил он.

– Это надо Крабеля спрашивать – ответил Левицкий.

– Если он так думает, то так же думают и хунхузы с которыми он связан и у которых оружие кто-то поимел.

– Можно подумать, ты тут не причём – глядя в упор на Домбровского, спросил Левицкий.

– Можно подумать – усмехнулся Домбровский и отвёл взгляд.

– Товарищи, - сказал Шинкаренко – какая разница – причём тут товарищ Домбровский или не причём тут товарищ Домбровский. Если это ты, то ты старался для блага революции! И никто из товарищей не вправе тебя осуждать!

Домбровский усмехнулся:

– Конструктивный подход.

– Какой? – не понял Шинкаренко.

– Не важно.

– Ну и не надо. А надо думать, что делать – продолжил Шинкаренко.
– Надо выручать Софью Андреевну.

– С этим я полностью согласен – сказал Домбровский.
– Только вот не понятно: зачем вашу сестру умыкнули? Крабель о золоте знает. И решил его присвоить. Поэтому и хунхузов послал. Надеюсь наши настороже. Иначе всех перебьют.

– Это будет печально – сказал Левитский.

– Ещё бы! – поддержал его Шинкаренко.

– Разумеется - сказал

Домбровский. – Но не в этом дело. Кому понадобилось трогать Софью.

– Я думаю, - сказал Левицкий, - это понадобилось тому, кто о золоте услышал только лишь недавно, в дележе добычи его участие не предполагается, а он хочет поучаствовать. И, главное, у него есть не только желание, но и сила. Вес, так сказать. Но весь расклад не знает. Только догадывается. Поэтому и действует, как бог на душу положит! Крабеля не прижмёшь. У него тут никого нет. Вся его семья в Америке, вот и решил через меня на него надавить.

– И кто же это? – заинтересованно спросил Домбровский.

– Кто-то из главарей хунхузов или подобных им личностей.

– Надеюсь, ты меня не подозреваешь?

– Подозреваю.

– Зря. Это не я. Зачем?

– Почему я могу знать?

– А зачем? Мы договорились. В конце концов, перестрелять большевиков мои ребята могут и в тайге. Там и взятки – гладки! Тайга всё спишет. Но мы же делаем одно дело! Пускай разными методами, но одно! Стремимся к одной цели – к справедливому обществу и свержению царского режима. Разве не так?

– Говоришь красиво, товарищ Домбровский.

Домбровский хлопнул ладонью по столу:

– Давайте без этих грязных намёков, товарищ Левицкий. Я думаю, что вам надо идти домой и ждать известий от похитителей. Должны же они объяснить своё поведение и прислать вам свои требования. А я пришлю к вашему дому пару надёжных ребятишек. Они, в случаи чего – помогут. И к господину Крабелю направлю своих ребят, на предмет появления у него хунхузов и других подобных им личностей.

– Но у Крабеля масса знакомых! – сказал Левицкий.
– Как твои ребятки узнают нужного?

– Узнают! – убеждённо сказал Домбровский. – Вряд ли это застройщик Иванов! Честные коммерсанты и предприниматели – не в счёт.

– Будем надеяться.

– «Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья!»

– Вы Пушкина знаете, товарищ Домбровский?- удивился Левицкий.

– Что ж тут удивительного? Вы, Левицкий, еврей и знаете Пушкина, как будто вы «черносотенец», а я потомок польских ссыльных, должен его не знать? Я эсер, а не польский националист. Я не поддерживаю Российскую империю, как они, я за её уничтожение, но я не против русского народа.

Утром на Светланской грызли семечки четыре человека, одетые в студенческую форму. Двое стояли у дома Крабель, двое напротив окон Левицкого. Когда он выглянул из-за занавески на улицу, эти двое дружески помахали ему рукой.

ГЛАВА 25. ИСУЛА КАНЧУГА.

Наум Балобанов и Исула Канчуга довёли группу «геологов» до развилки тропы.

– В каком месте на вас напали? – спросил Наум у Суздальцева.

– Да чуть дальше, вроде как.

Исула Канчуга молча отдал котомку и винтовку Науму, оставив себе только лук и стрелы, поправил нож на поясе и исчез за поворотом тропы.