Золото императора династии Цзинь
Шрифт:
Караван двинулся дальше.
Нападавший укрылся в кустах. На плоском камне он застыл как ящерица, со стороны реки его не было видно. Он долго прислушивался к уходившему каравану, пригрелся на камне, его разморило, он обнял ружьё, лёг щекой на приклад и уснул. У него был тяжёлый день.
Нападавшим был ни кто иной, как Литвин. Действительно, после происшествия с медведем зимой он внутренне чувствовал себя не очень уверено. Не то, что боялся, а как-то сомневался в себе. Поэтому он решил не испытывать судьбу, а попросту увести лошадь, гружённую золотом. Ему одному, он решил, золота хватит, а погони можно не опасаться, хунхузы
Дальше началась какая-то чертовщина – он заблудился. Что было, в общем-то, невероятно, но он никак не мог понять, где он находиться и, тем более, как найти золотой караван.
Вместо каравана он нашёл фанзу, где жили старик со старухой и, скорее всего, с внучкой, так как для их дочки она была слишком молода. Обитатели фанзы были тазы (по-китайски дацзу – метисы удэгейцев или нанайцев с маньчжурами или китайцами). Девка Литвину понравилась, и он решил с ней развлечься. Но на столе откуда-то появилась бутылка китайской водки. Старик-таз принёс с огорода пучок зелёного лука. Литвин решил сначала взбодриться, а уж потом заняться девчонкой, так сказать вплотную. Водку он выпил, луком закусил и решил прилечь отдохнуть буквально на минуточку. Проснулся он утром. Голова болела страшно, во рту было сухо, и стоял перегар от лука и водки. Тазов в фанзе не было. Зато была начатая бутылка водки и вода в какой-то глиняной миске. Водки было мало, воды тоже, но и этому Литвин обрадовался. Выпил и то и другое с большим удовольствием, голова немного прошла, по крайней мере, болеть перестала, но мозги сделались какими-то ватными. Спустился к реке и напился воды, что называется от «пуза». Направился вниз по реке перешёл её вброд, он знал, что рядом проходит тропа. Сел на камень у реки и стал думать: куда идти по тропе - направо или налево. Думать совершенно не хотелось. Послышался шорох шагов. Человек шёл почти бесшумно. Литвин спрятался. Рядом, за кустами прошёл туземец и его не заметил. Литвин насторожился. Показался караван. Литвин напал не раздумывая…
ГЛАВА 32. РАЗГРОМ БАНДЫ У ЮЙДИ.
Левицкий и Си Фаньбао видели, что произошло с их товарищами, но помочь им они ничем не могли.
Подбежал запыхавшийся Домбровский, посмотрел, оценил ситуацию, бросил веско:
– Ждём.
Они видели, как Софью связали и пленников куда-то повели.
– Куда? – спросил Домбровский Си Фаньбао.
– Ту там – махнул рукой китаец, - лазденут, голый, вода, мошка, той люди совсем плохо будет.
– Они их не обыскали – сказал Левицкий.
– И не связали, глупцы – добавил Домбровский.
– Китайский люди глупый нету – возразил Си Фаньбао.
– Молчи лучше – сказал Домбровский. – Веди, выручать ребят надо.
Впереди шагал Илья Шинкаренко, за ним охранник, потом Лиса, два охранника, за ними Софья и замыкали цепочку ещё два охранника. Софья шла по тропинке к реке между охранниками и отчаянно трясла головой, пытаясь распущенными волосами отогнать комаров.
Из леса донёсся трёхкратный крик филина. Лиса взбодрился: этот крик был условным сигналом между ним и Домбровским. Означал он, что его товарищи близко и готовы помочь.
– Софья, - сказал он по возможности спокойным голосом, - что я вам скажу, то и делайте. Без пререканий и возражений. Вы поняли.
– Да поняла – сказала
Приближалась река.
– Илья, - сказал Лиса ровным голосом, - ребята рядом. Нам помогут – и громко. – Начали!
С этими словами он взмахнул рукой, и шар кистеня разбил голову впереди идущему охраннику. Лиса шагнул вперёд и резко обернулся. Свист кистеня и не стало ещё одного хунхуза.
– Софья! – крикнул Лиса.
– В сторону! Падай!
Софья от неожиданности застыла в оцепенении.
Си Фаньбао оглушил своим посохом охранника, шедшего сзади, а Домбровский ударом финки по горлу, убил другого охранника. Всё произошло очень стремительно, так стремительно, что охранник, шедший перед Софьей, сразу и не сообразил, что происходит. А опомнившись, передёрнул затвор винтовки, намереваясь выстрелить. Лиса ударил кистенём по стволу. Раздался выстрел, Лиса упал, поражённый в ногу. Шинкаренко подлетел, на ходу выхватил из-за пояса свой «смит и вессон», и не целясь, в упор выстрелил в грудь хунхузу. Потом схватил ничего не понимающую, безвольную Софью за руку и потащил в лес.
Навстречу им вышел Левицкий, обнял сестру. Он не принимал участия в освобождении узников.
– Там, иди, Лиса ранен – прохрипел Илья.
Пройдя дальше, Левицкий увидел, как Си Фаньбао с Домбровским наскоро перебинтовывают Лисе правую ногу.
– Кость не задета – на немой вопрос Левицкого ответил Домбровский, - пулю вынут, заживёт.
Правда, кто это сделает, он не уточнил, а добавил в полуприказном порядке:
– Берите его, тащите.
Сам Домбровский направился в направлении деревню, где жили хунхузы. В руках у него Левицкий заметил две гранаты.
В логове хунхузов, из домов, услышав выстрелы, стали выбегать вооружённые люди. Поспать им в эту ночь было явно не судьба!
Подбежал запыхавшийся Домбровский к опушке леса и сходу, не раздумывая, выдернул чеку у гранаты и швырнул её в противника. Раздался взрыв. И тут же полетела вторая граната. Домбровский не стал любоваться делом рук своих, а побежал догонять своих.
Погони не было. Хунхузы не решились входить в ночной лес, просто палили из винтовок наугад.
Домбровскому оцарапало щёку. Он непристойно выругался, размазал кровь по щеке, рана оказалась пустяковая.
Беглецы перешли на шаг, все тяжело дышали.
– Соня, что же вы Лису не послушались? – спросил Домбровский.
– Я должна была падать? – в голосе Софьи послышались нотки возмущения.
– Конечно.
– Я как-то …
– А если бы убили?
– Так обошлось же.
– Обошлось …
Именно в этот момент Шинкаренко усомнился в правильности коммунистической теории. Софья почему-то не действовала так же, как они, мужчины. Сомнения в женской эмансипации стали разрушать коммунистические принципы, усвоенные в ранней юности.
– А как тебе пираты, Софочка? – вспомнил давний разговор Семён Левицкий.
– Какие же это пираты? Это хунхузы, бандиты.
– А пираты, по-твоему, кто?
– Всё равно. Не романтично. И в остальном, грязном, всё обошлось. А я такой имела страх!
– В чём обошлось? – не понял Семён.
Но ответить Софья не успела.
– Стой, кто идёт! – раздался грозный окрик.
– Амур – ответил с облегчением и радостью Домбровский.
– Уссури – послышался ответ. – Вас сколько.