Золото крестоносцев
Шрифт:
Работа давалась с превеликим трудом. Каждый удар болью отзывался в бедре, пронзенном острой ледышкой; на спину давил баллон с тримиксом. Джек стал чаще дышать, стараясь не глядеть на индикатор уровня тримикса, встроенный в маску. Работа постепенно заспорилась, и от стены стали откалываться целые глыбы. Джек приободрился: до Костаса всего несколько дюймов, отверстие выходит широким, достаточно, чтобы пролезть.
Придя к этой успокоительной мысли, Джек размахнулся, чтобы нанести топором новый удар, но тут у него поехали ноги, и от неожиданности он уронил топор в воду. Он было подумал, что просто потерял равновесие, но тут вода вокруг взволновалась, и он услыхал отдаленный звук, похожий на треск. Внезапно вода начала прибывать, и Джек увидел, что в потолке образовалась расщелина.
— Воздушный карман уменьшается! — воскликнул он. — Воздух уходит в трещину. — Джек нагнулся, поднял топор и попытался нанести по стене новый удар, но тщетно. — Отверстие, что я прорубаю, — в воде! — крикнул он.
Вода стремительно прибывала и спустя минуту-другую заполнила камеру. Оказавшись в воде, Джек с ужасом наблюдал, как пузырьки выдыхаемого им газа устремляются к трещине в потолке. Датчик температуры, встроенный в шлем, показывал «минус два», и он понял, что нагревательная спираль, какой бы мощной та ни была, не удержит всю воду от замерзания. Вода останется незамерзшей, да и то на время, лишь у самого дна.
Вода вокруг головы и рук Джима стала густеть, превращаясь в шугу. Джека снова охватил страх, в глазах потемнело. Казалось, спасения нет, впереди медленный, ужасный конец — вода постепенно замерзнет, и он окажется замурованным в айсберге. И тут в голове пронеслась, казалось бы, спасительная мысль: не лучше ли выпустить весь тримикс и разом покончить с жизнью, чтобы найти умиротворение и покой?
— Перережь шланг подачи кислородно-нитроксной смеси.
Эти слова, произнесенные Костасом, вернули Джека к действительности. Мысль Костаса понравилась ему куда больше. Мигом ее оценив, Джек достал нож из чехла, укрепленного на груди, и рукой потянулся к шлангу, чтобы его обрезать. Но шланг-то был не один, к маске подходило два шланга: по одному подавался тримикс, а другой вел к баллону с кислородно-нитроксной смесью — его и следовало обрезать. Джек запаниковал; куда какой шланг ведет, он не помнил, а голову опустить был не в силах: ее сковал лед.
На выручку опять пришел Костас.
— Левый! Режь левый шланг! Как только его обрежешь, газ частично вытолкнет воду, и ты сможешь орудовать топором. Только не вздумай дышать этой смесью, если решишь, что тримикс тебе еще пригодится. В смеси превалирует кислород, и дышать ею на большой глубине смерти подобно.
Джек перерезал шланг, и вода тотчас запузырилась от газа, исходившего из баллона. Ее уровень быстро понизился, и Джек, сумев выпрямиться, снова встал на колени. Достав упавший на дно топор, он изо всех сил нанес удар по стене, отколов большой кусок льда. Отведя его в сторону, нанес новый удар. Но вот пузырьки ослабли, затем стали едва заметными, и вода снова начала прибывать. Терять время было нельзя. Чуть промедлишь, и вода заполнит всю камеру. Собрав последние силы, Джек лихорадочно заколотил топором по льду, стараясь пробить отверстие до того, как вода накроет его с головой. Он наносил по льду удар за ударом, и, когда, казалось, уже вконец изнемог от непомерных усилий, топор прорубил отверстие, уйдя в пустоту. Джек расширил пролом, и в его камеру протиснулся Костас.
— Рад тебя видеть, — сказал он.
— Слава богу, что ты похудел, — устало ответил Джек. — На отверстие попросторнее у меня не хватило бы ни сил, ни времени. Вода поднимается. Перережь и ты шланг. Тогда хотя бы на какое-то время вода спадет.
— К сожалению, Джек, этот шланг у меня разорван, и газ из баллона, разумеется, вышел. Когда айсберг пришел в движение, на меня обрушилась льдина, порвав этот шланг и едва не обезглавив меня.
Джек и Костас лежали рядом в воде, положив головы на уступ, одно время послуживший местом для топора. Костас огляделся по сторонам, потом взглянул вниз и сказал:
— Нагревательная спираль тускнеет. Вскоре ее батарея полностью разрядится, и тогда мы замерзнем. Пора принимать экстраординарные меры. — Костас полез в карман, достал оттуда какой-то брикет, протянул его Джеку и попросил: — Подержи.
— Си-4? — разглядывая брикет, спросил Джек.
— Когда отправляюсь на дело, сопряженное с риском, всегда прихватываю взрывчатку. Мало ли что случится. Видишь, как в воду глядел.
— Ты хочешь устроить взрыв?
— Другого выхода нет. — Костас достал из кармана небольшой радиовзрыватель. — Надо же выбираться. Не сомневаюсь, мы в той самой расселине, в которой в свое время два немца — о них нам рассказывал Кангиа — увидели корабль викингов. Вокруг этого корабля лед из замерзшей талой воды, он гораздо менее прочен, чем окружающий его компактный лед, сформировавший глетчер. К тому же этот непрочный лед во время движения айсберга частично разрушился. Наша задача — расширить расселину, и как можно быстрее. Нагревательная спираль совсем потускнела, батарея вот-вот разрядится. Конечно, не каждому дано оказаться в таких необычайных условиях. Но как бы эта камера ни была уникальна, лучше отсюда выбраться.
Джека стало знобить. Вода была холоднее, чем в океанских глубинах. И тут Джеку снова послышалось, что в отдалении нарастает какой-то грохот, глухой, как подземный гул. Если айсберг вновь придет в движение, конец неизбежен.
Тем временем Костас внимательно разглядывал камеру. Наконец, издав удовлетворенное восклицание, он поднял со дна боевой топор и, повернувшись к Джеку, сказал:
— Посмотри наверх. Слева, в дальнем углу расщелина. Держи С-4: у тебя руки длиннее. Заложи взрывчатку как можно глубже в расщелину. Подтолкни топором. На, возьми.
Взяв в одну руку взрывчатку, а в другую — топор, Джек выпрямился и потянулся к узкой щели между глыбами льда. Положив в щель брикет, Джек взял топор в обе руки и, орудуя рукояткой, стал запихивать С-4 в недра расщелины.
— Все, дальше не идет, — устало произнес он.
— Подожми, как я, ноги и отодвинься к стене, что за тобой, — сказал Костас, собираясь привести в действие взрыватель.
Но прежде чем занять наиболее безопасное положение, Джек снова засунул боевой топор викинга себе под ремни. Наконец, устроившись рядом с Костасом, он обнял его за плечи и произнес:
— Куда бы мы ни отправились, попадем туда вместе.
— Semper fidelis. [13]
— Ты не перестаешь меня удивлять. Не предполагал, что ты знаешь латынь.
— Ты готов? — спросил Костас.
— Готов! — бодро ответил Джек.
Раздался оглушительный грохот, потолок камеры вмиг разверзся, и на Джека обрушился град ударов, наносимый, казалось, десятками увесистых кулаков. Джек прижался к Костасу маской к маске, защищая хрупкие стекла от летавших кругом кусков льда. Лобовые фонари разом погасли, и Джек вместе с Костасом погрузился в странную темноту, скрашенную дрожащими зелеными огоньками встроенных в шлемы цифровых индикаторов. Мимо Джека пронеслась огромная глыба льда, не угодившая в него только чудом. Голова закружилась, но Джек все же сообразил, что вместе с Костасом вертится в неистовом стремительном вихре изо льда и воды, устремившимся вверх по расселине.
13
Всегда верен (лат.).
— Глубина быстро уменьшается! — крикнул Костас. — Не переводи дыхания, дыши чаще, иначе мигом разорвет легкие.
Джек взглянул на глубиномер. Цифры бешено сменяли одна другую, и все же из этой стремительной круговерти Джек сумел выхватить взглядом цифру 10. Прошло всего ничего, а глубина погружения снизилась до десяти метров. Они поднимаются слишком быстро. В голове Джека мелькнула неприятная мысль: его может поразить воздушная эмболия, да еще осложненная декомпрессионной болезнью.