Золото на ветру
Шрифт:
Поэтому знакомство с Терентием как бы остановило его у края пропасти, пробудило в нем угасшие было мечты о поэтической жизни героя, так необходимые Лепе для нормального самосознания.
– Человек повидал страны, - рассуждал Лепа, - может сравнительно анализировать и делать обо всем выводы. Надо его держаться, поучиться у него уму-разуму, а потом решать, как быть.
Он сделал свой выбор от всего сердца и поэтому поспешил скорее к матросу, чтобы предупредить того об опасности заключения в КПЗ и надеялся, что, может, удастся набиться к нему в компанию для продолжения службы на "Потемкине".
Вскоре он треснулся об очередной угол, навернулся туловищем об пол и, наконец, завалился в желанную щель, где и застрял вновь. И только было Лепа прогнулся, чтобы завалиться дальше, как встретился взглядом с желтыми глазами свесившегося в щель полковника, подсвеченными огоньком спички.
– Что ты здесь делаешь?!
– брезгливо спросил полковник, зажигая пару новых спичек. При этом к его глазам присоединилось еще несколько, от подоспевшего Реброва, Чижика, и даже Агдама, капавшего в щель слюной. То есть подоспела все опергруппа, а Леопольд еще не ускользнул.
– Вылезайте! Вы что тут?..
– с внезапной тоской и перейдя на "вы", выкрикнул полковник, наблюдая судорожно гнущегося Лепу, - Да что с вами, Каверзнев? Хватайте! Тащите его!
– скомандовал он остальным.
Несколько рук вцепилось в Леопольда, захватывая пальцами складки, лацкана и пуговицы, затем дернули его из щели. Но Лепа совершил усилия в обратную сторону, пыхтя и чуть не плача от досады и злости. Поэтому первый рывок не имел успеха. Все разгорячились, стало душно. Приготовлялась вторая попытка. Участники ее, покрепче упершись каблуками в край щели, намотали бесцеремонно на руки части Лепиного пальто и дружно рванули.
Но взамен того, чтобы вытащить Леопольда наверх, вся компания, сопровождаемая треском гнилых досок и грохотом кирпичей провалилась вниз, устремилась, расшибая и крутясь, разрывая обмундирование и теряя принадлежность, навстречу морозному сквозняку.
Один Агдам кружил у провала и скулил.
втоpая часть
?????????????????????????
ГУТТАПЕРЧЕВЫЙ ГОД
I
Но сколько же можно лететь, когда надо приземляться, хотя бы и убившись насмерть?!
К счастью, обошлось без смертей, и герои, все до единого, приземлились-таки в неизвестном месте среди пыли и тьмы. В одной из сторон, представленных им на выбор, слабо брезжил голубоватый свет. Кое-как выбравшись на волю, все кинулись, руководимые обозленным полковником, вслед убегавшему улицей Каверзневу.
Но почти сразу бег их стал замедляться, ибо внимание разбегалось вдогонку глазам по окружавшим их предметам и явлениям. Местность оказалась пугающе странной. Какой-то в местности содержался обман. Что-то вроде стереокино или волшебного сна. Такого свойства была странность, что хотелось тут же поискать под собой кресла с подлокотниками, чтоб опереться и тогда попытаться уловить ускользнувшую суть.
Во-первых, под ногами горбилась булыжная мостовая, которой не было края, и даже сбоку, в проулке можно было заметить еще булыжные кучи, приготовленные для мощения новых пространств. Ноги от бега по такой мостовой сразу уставали, подковы на каблуках страшно лязгали, а после со звоном отлетали прочь. Асфальта же не предвиделось.
Вторым номером шли дома, частью вроде бы знакомые, даже об заклад можно было побиться, что знакомы или в знакомом окружении, но прочие меж ними - вот штука - совершенно чужие и как бы мелки, но на диво хороши. К этому прибавлялись яркие разнокалиберные вывески, афишные тумбы и даже дворники мужеского пола в фартуках и с помелами. Словом, опять похоже на кино.
Единственно, что оставалось неколебимо знакомым и понятным, это убегавший Лепа Каверзнев, сразу ставший как бы родным. Поэтому вся компания бросилась за ним, применяя угрожающие окрики и свист. Полковник, тот даже порывался вытащить на бегу оружие, но не смог, так как кобура сбилась далеко за спину и там застряла.
Однако решительно нельзя было продолжать погоню в прежнем смысле. Становилось необходимо все же разобраться и понять происходящее. И, пожалуй, никто не мог лучше разъяснить все, чем тот же проклятый Леопольд. Так что группа с новой силой устремилась вдогонку убегавшему Лепе. В криках бегущих уже не содержалось угроз, а слышалось как бы предложение потолковать. Даже полковник оставил в покое пистолет и лишь ожесточенно пыхтел. В Лепиной оглядке начал сквозить ответный интерес, продиктованный отчасти усталостью, могли начаться переговоры, но из-за угла с вывеской, изображавшей красавца кавказской наружности, только что спустившегося с гор, служивших теперь ему фоном и прижимавшего к груди веер из открыток с приделанной полукруглой надписью: "Дагерротипы! Изумительное сходство! Фантастический эффект красоты!", вышел, привлеченный шумом, военно-морской патруль, весь сверкавший якорями и бляхами. Тут же для подкрепления ограниченных сил, выкатился из полосатой будки толстый городовой, поводя красными со сна глазами и путаясь в гремящей по булыжникам сабле.
Всю погоню, глупо улыбавшуюся и совершенно онемевшую, мгновенно повязали, туда же был прикручен Каверзнев, не отрицавший причастности. Повязанных сволокли в участок старорежимной полиции. На всем пути они лупали по сторонам глазами, но концы с концами не вязались ни у кого, кроме Лепы. Лепу же распирало давно предвкушенное любопытство. Он был почти счастлив и, ничего не боясь, легко сносил тычки и ругань.
В участке их довольно быстро разоблачили как вооруженную банду, поотбирали пистолеты и пихнули до времени в камеру.
Лязгнул кованый засов, ушел, пыхтя и звеня ключом, коридорный надзиратель.
Все разом бросились к Каверзневу.
– Каверзнев! Объясните!
– захлебываясь накинулся полковник, это ведь чертовщина, верно? Гипноз, правда ведь? Скажите! Ну, что же вы, ответьте!
– он вцепился зубами и пальцами в Лепин лацкан и принялся трясти, требуя немедленного ответа. Лицо его, против обычной надменности, покраснело, пошло пятнами, казалось, еще секунда промедления - и его хватит удар.
– Полковник, - укоризненно произнес Леопольд, как бы напоминая Чуку о высоком звании, - да бросьте вы это, оставьте, - он окончательно высвободил у него пальто, - я не могу ответить вам так, чтобы стало легче, напротив, только хуже будет. Обождите, потерпите малость, все и образуется, а счас просто отдохните.
– Не будет хуже, Каверзнев! Некуда уж хуже! Этого всего не может же быть в самом деле! Это вражеский гипноз действует, я понимаю. Но вы-то тут неспроста, я следил за вами. Вы должны знать выход! Так вот, немедленно мне, чтоб сей же час покончить с этим всем, меня работа ждет!
– Нет выхода, - хмыкнул Лепа, - есть только вход. Тудасюда только Терентий умеет сновать, но его не так просто сыскать. Он вообще, возможная вещь, что на юг подался, к морю.
Все разом на разные голоса принялись высказывать свое мнение о сказанном, бесполезно гомонить, затевать скандал, но вовремя прозвучал железный скрежет ключника, распахнулась тяжелая дверь и всю компанию призвали к допросу.