Золото наших предков
Шрифт:
– Знаешь, кого мы встретили на приёмном пункте? – чуть не в ухо зашептал бригадир, хоть на складе никого больше не было.
– Кого? – с замиранием спросил Пашков, предвидя самое худшее, что там их застукал сам Шебаршин.
– Горбунова!
Пашков с облегчением рассмеялся:
– Представляю, как вы перепугались.
– Да не только мы, и он тоже, – заулыбался уже и Сухощуп.
– Сдали то хоть нормально, не разбежались друг от друга?
– Всё путём. Поговорили, он реле с матриц принёс сдавать. Откуда они у него? Наверное в ЦУПе со сдатчиками скорешился?
– Наверное, –
2
На работу Калина вышел в середине июля и сразу же у него состоялся разговор с директором. Шебаршин даже не поинтересовался, где и как отдыхал его начальник производства, зато сразу озвучил то, что в данный момент более всего его беспокоило:
– Пётр Иванович, мне надо с вами срочно переговорить. Дело в том, что я уже не сомневаюсь, ваш кладовщик занимается воровством, причём воровством в крупных размерах…
Калина не производил впечатление человека отгулявшего отпуск: усталые глаза, осунувшееся лицо… Но директор, похоже, не видел этого, вёл себя так, будто они расстались день назад.
– Не могу ничего сказать, не замечал. Может пока меня не было?
– Ничего подобного. Он ворует давно и по многу. И вы знаете об этом. Вам же был сигнал, но вы почему-то и мне не доложили, и со своей стороны ничего не предприняли. Почему?
«Карпов… через голову настучал, сука», – сообразил Калина и сердце неприятно заныло. Возвращение из отпуска ознаменовалось «холодным душем».
– Ничего я не знаю. Подозрения были, но они не подтвердились. Так что и докладывать было нечего.
Шебаршин с полминуты удавьим взором смотрел на Калину. Потом вдруг сменил тон и заговорил вкрадчиво, почти дружелюбно:
– Ведь он же не только у меня, он и у вас ворует. Понимаете? Из-за таких как он у нас большие потери, почти нет прибыли, и мы не можем вовремя расплатиться с кредиторами, не можем повысить и вам зарплату. Пётр Иванович, вы сейчас со свежими силами займитесь этим вплотную. Поймайте мне его, поймайте с поличным. Его надо принародно наказать для острастки. Я кое в чём пытался его прищучить, но с документацией у него полный порядок, а за руку схватить… это вам сподручнее. Поймайте, Пётр Иванович, а уж я вас не забуду отблагодарить, премию в конце года выпишу…
По пути на завод Калина чертыхался и плевался: «Ну гад… премию. Знаю я твою премию, имею печальный опыт. Отпускные и те зажилил, даже сейчас не вспомнил. Если бы не кладовщик, за свой счёт бы в отпуск поехал. Но что верно, то верно, Сергей, похоже, и в самом деле зарвался».
– Ну что, Иваныч, как отдохнул, куда ездил? – обычным вопросом с радушием встретил отпускника Пашков.
«Ишь лыбится, доволен. Небось за этот месяц натырил выше головы», – неприязненно подумал Калина, а вслух сказал изобразив подобие улыбки:
– Да ничего… На Кубань к младшей сестре ездил, к родителям на могилы. Ну, а у тебя, как тут дела?
– Всё в ажуре. Шебаршин, правда, замотал. Докладывать себе заставлял каждый день после работы, сколько готовой продукции поступило на склад из цеха. Это он так производительность поднять хотел, пока ты в отпуске. Я просёк,
– Ты это, Сергей… ты поосторожней, – не реагируя на подтекст, как бы невзначай предупредил Калина.
– Что поосторожней, – не понял Пашков.
– Что, что, Карпов за тобой следит, будто не знаешь?! – повысил голос Калина.
– А, вот ты о чём. Для меня не секрет и то, что он прямо Шебаршину стучит. Ты Иваныч сам поосторожней. Ему ведь всё едино, что меня, что тебя «заложить».
– Ладно, давай по местам. Мне к химичкам сходить надо, – резко прервал «дебаты» Калина.
«Иди, иди, соскучилась поди Людка-то. Нее Петя, нет у тебя, как это профессор говорит, эстетического вкуса. И жена у тебя средней паршивости и любовница», – подумал Пашков. Он всегда считал, что лучше «есть» один хороший эклер, чем два или больше перепечёных, или недопечёных торта. Его «эклер», Настя, за каникулы так «выправилась», что уже ничем не уступала, а порой и превосходила самых ухоженных москвичек её возраста, что он наблюдал на эскалаторе…
В начале августа приказала «долго жить» лелеемая идея Шебаршина, выход в Европу с полиметаллическим концентратом. Немцы отказались покупать его. Директор ходил чернее тучи. Тут ещё и сибиряки «накололи» фирму, точно так же, как до того это делал подмосковный ком-бинат. И тогда Калина предложил, неспособному мыслить нестандартно номенклатурному отп-рыску, простой и оригинальный ход:
– Владимир Викторович, не надо отправлять лигатуру с высоким содержанием золота на передельный комбинат. На любом из них будут снижать истинный процент содержания драгметаллов. Лучше здесь в Москве найти частные приёмные пункты и сдать туда за живые деньги. Не как от фирмы сдать, а как от частного лица. И налогов диких не будем платить и содержание они нам не снизят, они ведь будут заинтересованы иметь с нами дела, если мы зарекомендуем себя надёжными клиентами.
– Да вы что?! Это же получается подпольный бизнес. У нас же обязательства сдавать продукцию только госпредприятиям, – тоном не терпящим возражений отреагировал Шебаршин.
– Мы и будем сдавать, как сдавали, только не всю продукцию, а часть, с небольшим содержанием, чтобы терять меньше…
Шебаршин согласился не сразу. Он привык всё делать через доставшиеся ему от отца связи в ВПК, в рамках госсектора. Он побаивался высовываться из-под уютного зонтика, выходить в рискованное «свободное плавание». Но жадность оказалась сильнее страха.
– А кто понесёт, как частное лицо… эту самую высокопроцентную лигатуру? – спросил он с вызовом.
– Да хоть бы я, – с усмешкой предложил Калина. – И приёмный пункт у меня на примете есть.
– Ну, разве, что так… тогда можно попробовать. Только если там чего не так… вы действуете лично, по своей инициативе, к фирме никакого отношения…
– Хорошо, – скептически улыбаясь согласился Калина. – Для почина думаю надо начать с шаровых контактов, тех что на реле из матриц. Они из чистого золота девяносто девятой пробы.