Золото Советского Союза: назад в 1975
Шрифт:
Оп-па. Надо Налымову шепнуть, чтобы он за своей зазнобой присматривал. Пойду, поищу, подышу заодно. Моей обычной нормы оказалось многовато этому хлипкому телу. По дорожке, ведущей к туалету, неверной походкой брёл Юрий Михайлович.
— Юрий Михалыч, поди сюда.
Смурной начальник недобро взглянул на меня, но подошёл.
— Ну?
— Курить есть?
— Держи, — протянул он мятую пачку Ту-134.
— Спасибо. Чего невесёлый?
— А, — отмахнулся он. — Неприятности.
— Хочешь совет? Налымов
— Слышал, значит.
— Не бойся, я не трепач. И ты мне нравишься. Я тебя за приют отблагодарить хочу. Смотри на драгу. Ты её вперёд двигай. Вон, где неровно край вырезан, будто обкусан. И дальше в эту сторону надо расширить котлован.
— Зачем?
— Там золото. Поставишь на доводку тех, кому доверяешь, глядишь, и план свой сделаешь.
— Откуда ты знаешь?
Я придвинулся к нему вплотную, а потом тихо сказал:
— Я потомственный копач. И такие вещи ВИЖУ. Кстати, новый полигон ты копаешь не там. Уж не знаю, как это ты так лоханулся, но там площадь практически пустая. Во-о-он куда жила уходит.
Я показал вправо, где приятно золотилось между деревьями.
Юрий Михалыч замер, а потом постучал себя пальцем по лбу:
— Ты соображаешь вообще? Здесь геологи, разведка, шурфы. Целая карта составлена. Замеры, промеры, таблицы. Наука.
— А спорим, я прав? Твоя наука маху дала. А может… знаешь, на тебя тут зуб точат. Перепроверь свои данные.
— Даже и спорить не буду. Ерунду городишь.
— Не веришь? Ну и вали к своей Раечке. Попрут тебя из начальства и поделом.
— Погоди. Значит, копач.
— И отец и дед…
— А если краденое золото, можешь увидеть?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Наверное.
— Посмотри, вот тут, в посёлке, ничего нет?
— Ха, в посёлке. Тут всё на золоте стоит, и баня, и столовая.
— А бараки?
— И бараки. Даже под вертолётной площадкой. Кстати, под баней яма есть, вот в ней прямо золотое дно. Доставай, мой.
— Идём!
— Мыть? Прямо сейчас?
— Юрий Миха-а-лыч! — раздался призыв именинницы.
— Тебя зовут. Дуй.
— Не. Пойдём, покажешь местные клады.
— Завтра, хорошо? Тебя дама ждёт, день рождения у неё. Да ещё Леночка твоя осталась одна. Забыл?
— Ой, Леночка! Взял на свою голову. Ну их, этих друзей с их потомством! К себе бы брали, так нет, мы же честные, семейный подряд не хотим устраивать.
Точно, забыл про несчастную Леночку. Сидит покинутая девочка как на иголках, и уйти не может. Знаю таких людей, будут страдать, но встать и уйти считают крайне невежливым. А с кем ей там сидеть? Готовы все, и это даже стемнеть не успело. Бабы тянут что-то тоскливое про несчастную любовь к женатому, бухие работяги что-то «вот такое» показывают, и судя по молодецкому гоготу, это не рыба.
Налымов, почти готовый, пытался ковать железо под «эти глаза напротив», но оно не ковалось. Леночка жалко улыбалась, мотала головой на его предложение танца и искала глазами спасения, а его всё не было. И как ты тут выживать-то, девонька, собираешься? Нахрена сунулась на такую работу, если тебя не прельщают грубые мужики и их такие же грубые ухаживания. Так и до греха недолго. Пойду спасать непутёвую дуру.
Ободзинский затянул «Восточную» и я пошёл на абордаж. Эх, тряхнём стариной во всех смыслах слова.
— Разрешите вас на танец? — по всем правилам пригласил я смущённую девушку.
А она согласилась и даже с радостью. Даром, что я в неизменных кирзачах и тоже хорошо датый.
— Спасибо, Александр, что вы меня вытащили из-за стола.
— Стоп. Давай сразу на ты. Терпеть не могу это выканье. И можно просто Саша или Саня. Идёт?
— Ага, — кивнула она.
— Вот и ладушки. Ты мне скажи сразу, кем приходишься Михалычу?
— А, ой. Он просто папин друг хороший. И всей нашей семьи.
— А папа у нас кто?
— Он начальник драги, только на другом участке. Вот Юрий Михалыч взял надо мной шефство.
— Ясно, — процедил я.
Ну Юрий, ну Михалыч, шеф хренов! Нажрался, и девочка побоку. Вот и доверяй дочерей друзьям. Да на неё же тут половина состава голодными взглядами смотрит. А девчонка неиспорченная совершенно. Жалко.
— Ты вот что. Сейчас дотанцуем и давай я тебя провожу до дома, а то как бы не увязался кто.
— Как же я уйду, а Юрий Михайлович здесь останется?
— Не переживай за него, он большой мальчик, сам справится. Если что, мы его с Налымовым дотащим.
— Спасибо, Саша. Ты такой хороший. А мне про тебя всякие гадости рассказывали.
— А ты никому не верь, и сплетням не верь. Мне, кстати, тоже не верь. Я сегодня хороший, а завтра кто знает.
— Да нет, я по глазам вижу, что ты добрый.
— Ладно, пойдём отсюда. И кстати, уезжала бы ты. Нечего тебе на участке делать. Ты видишь, какой тут контингент, а ты девчонка молодая, только мужиков дразнить.
— Я не могу, меня же на работу приняли.
— Подумаешь. На другую устроишься.
— Меня и так взяли, потому что папа попросил.
— По блату называется. Ну, дело твоё. Спасибо за танец. Идём.
Я взял её за руку и отбуксировал в общежитие, велев закрыться и никого не пускать посторонних. И правильно велел. Потому что по тропинке уже шли двое с бутылкой и явным намерением продолжить приятный вечер.
— О, Шведов, а ты тут что делаешь? — спросил смутно знакомый дружбан Козлова, с которым я его в столовой видел вчера.