Золото. Книга 2
Шрифт:
Мы вышли на крыльцо, пар поднимается от дыхания, сильно подморозило со вчерашнего дня. Орлик обернулся к нам, удивлённый немного и растерянный слегка, шапка, отороченная белой лисой, отбрасывает солнечные блики на его лицо, как и воротник тёплого кафтана. Силится понять смысл происходящего. Нет, не я буду строить, мы с ним вместе. Всё рассказать ему надо. Он узнает всё о Ване, но должен узнать от меня. Иначе… «буду ревновать» – это может порушить всё, главное, его доверие. Главное между нами… Всё началось между нами с доверия.
Я
– Жрецы ушли наши? – спросил Явор.
– Полдень скоро, – сказала Авилла. И продолжает смотреть на меня сверкающим взглядом.
– Охоту поднимаем? – спросил я, глядя на Авиллу. Она не против.
Мы с Доброгневой, сопровождаемые, как и полагается младшими жрецами, трое с её стороны, трое с моей, идущими позади нас в почтительном удалении, направляемся в сторону наших дворов, развилка за площадью, мне на юг, один квартал, а Неве на окраину. Двор Луны в отдалении от жилых кварталов.
– Ты знала, что Ава помощница лекарей? – спросил я.
– Странно, что ты не знал, – усмехнулась Доброгнева. – Впрочем, после того, как она уехала в Озёрный, я тоже потеряла её следы. По-моему, Авилла… они влюбились, что ли, с Ориком? Как это может быть? За одну ночь?
Я засмеялся:
– Ну, полагаю, влюбиться можно и за миг, а уж целая ночь… – я не хочу думать о том, что было у них этой ночью. Как они там… влюбились.
– Она ещё сутки назад и глядеть не хотела в его сторону. Что же, Яван…
Мы остановились, и наши сопровождающие, лунные жрецы в расшитых серебром белых одеждах, солнечные – в затканных золотом, красных.
Он нахмурился, бледен и недоволен чем-то, что с ним?
– Ты… ревнуешь её? – спросила я.
В людях, особенно в нём, я не вижу, люди, их души для меня не то, что видеть будущее и страшное. Я чувствую опасность для Авиллы, я чувствую, что что-то произойдёт, не совсем так, как затевает Белогор. Я слишком влюблена в него, но при этом я не обольщаюсь на его счёт. Он и не думал влюбляться в меня.
Он… если он ревнует Авиллу… невольная злость забулькала во мне. Я не привыкла делить своё имущество…
– Ревную? – он посмотрел мне в глаза. – В известном смысле. Она… я не ожидал увидеть её такой…
– Какой? Такой красивой? Она всегда была красива, – Доброгнева смотрит на меня так, будто хочет пронзить лезвиями своих глаз. Но ты не Авилла, не прочтёшь во мне… Она Явора раскусила с одного взгляда. Не ошиблась бы только с тактикой…
– Взрослой, – ответил я. Ава права, надо быть осторожным с Невой. Её участие в заговоре очень вероятно. Я открыто смотрю в лицо своей любовнице, которая не доверяет мне, которой не доверяю я. Она стала моей союзницей на время, но не хочет ли подмять под себя? Прощупывает, насколько я заинтересован в Авилле, чувствует, конечно, как много изменилось за последние дни.
Глава 4. Охота
– Орлик! – она почти вбежала в спальню, куда я вошёл первый. Оглянулась по сторонам, плотно прикрывая дверь за собой.
– Здесь я, Ладо, ты что такая? – ответил я от печи, к которой прижал ладони, от волнения застыли на морозе без рукавиц. – Что такого сказал тебе Явор? Он…
– Он, Орлик! – воскликнула она, сбрасывая шапку. – Только ты…
Я смотрю на неё, я верю ей. Но как же так?!
– Дядя, родной отцу брат! Моей крови хочет… Волки, волки кровожадные… – сердце зашлось от злости, я ей верю. Удивительно, но как никому верю.
– Вот тут прав ты. Волки, не волк, не один он!
– Ясно не один. Кто с ним? Белогор?
– Нет-нет! – у неё округлились от страха глаза. – Всё это и против Белогора тоже…
– Это потому, что он… он…
– Бел… – она вздохнула, переводя дух. – Орлик, ты сядь, я должна… сказать тебе, только ты обещай не яриться… Не держи сердца на Белогора, он не злоумышляет против тебя, и это не потому я говорю, что он был мне женихом когда-то…
У Орлика вытянулось лицо:
– Женихом… Он не говорил мне…
– Я думала, ты знаешь. Все всегда это знали, – проговорила я, думая, что ведь тех, кто это знал, почти не осталось. Ну, горожане, простые северяне, да, но Орлик не обсуждал же с ними свою невесту.
Он нахмурился, его эта новость оцарапала немного.
– Поэтому вы так… так близки с ним?
– В Солнцеграде ближе него у меня до вчерашнего дня никого не было.
Мне не надо спрашивать, кто стал теперь ей близок, потому что и у меня никого ближе неё нет. Близость не бывает с одной стороны, она всегда обоюдна.
Я сел на край постели, мягко провалившейся подо мной: тюфяк пухом лебяжьим набит, как и большие пышные подушки. Авилла взволнована не на шутку. Из-за Белогора? Чего я не знаю о них? Что она так волнуется и что такого важного хочет сказать? Стоит, стиснув руки, пальцы сдавливают друг друга, беспокоятся, тонкие длинные пальцы, золотое кольцо брачное придавила, суставы побелели… почему ты так взволнована, Ладо? Мне стало не по себе от её волнения.
– Ты всё обо мне должен знать, мы должны стать с тобой одним кулаком, чтобы никакие недосказанные тайны не вышли наружу и не раздавили нас…
– Вы любовники с ним? – похолодел я.
Ах, ты, Белогор! «И у меня бывают вечера, отданные…», уж конечно! Вот мерзавец!
– Любовники?.. Любовники… только не с ним, нет-нет… совсем не о нём речь, – она опустила голову, серьга зацепилась за тонкий локон, выбившийся из причёски…
– Не понимаю ничего… – растерялся я, говори уже, что ли!
– Яван Медведь, твой дядя, он был моим… Яван и я намеревались пожениться ещё… до смерти Великсая.
– Что?! – я подскочил с постели.