Золотое на чёрном. Ярослав Осмомысл
Шрифт:
Янка проворчала:
– Я не понимаю, о чём ты, но конечно же передам Фёдору дословно.
Отпевали Ирину-Добродею в главном константинопольском храме - Святой Софии. И затем упокоили в императорском склепе. А когда Янка рассказала Кантакузину об угрозах Андроника, тот пришёл в ярость:
– Мы ещё посмотрим, кто кого. Эта мразь на троне не засидится. Кроме Алексея Первого, вся династия Комнинов - выродки и мерзавцы. Надо её менять, ставить Ангелов. Лишь они спасут империю от развала.
2
Первый год правления нового императора ознаменовался строительством нового водопровода и борьбой с коррупцией. Он поставил во всех министерствах и управлениях своих сторонников, положив им жалованье втрое выше прежнего, чтобы те не стремились брать взятки. Если же они всё равно воровали и вымогали, отправлял на скамью подсудимых; целая волна публичных процессов захлестнула страну; головы катились, как созревшие яблоки с веток. Повсеместно вводилась военная дисциплина, даже в гражданских ведомствах. За малейшую провинность карали. Перепуганные чиновники в самом деле притихли, на открытый грабёж населения больше не решались. И какое-то время эта политика приносила положительные плоды. Но террор длиться долго не может. Люди устают. И хотят послаблений.
Вместе с тем Андроник продолжал вести разгульную жизнь, не отказывая себе в изысканных удовольствиях. Выстроил шикарные новые дворцы, стены которых были украшены необыкновенными гобеленами, где изображались сцены его охоты на туров в тысменицких лесах. Несмотря на годы, он по-прежнему любил менять женщин, приглашал на свои загородные оргии высокопоставленных византийцев с супругами и, споив мужей, прямо по соседству развлекался с их благоверными; не гнушался и незамужних дев, заставляя их. вначале забавляться друг с другом по-лесбийски, а затем сам вступал в игру, превращая всё в свальный грех. Слухи об этих вакханалиях медленно ползли по империи. Над сластолюбивым монархом начали смеяться, называя его не иначе как «лысым Приапом» - древнегреческим богом плодородия и чувственных наслаждений, в честь которого в старину проводились ритуальные совокупления на природе. Это подрывало авторитет самодержца. Ведь давно известно: если над политиком начали шутить, то его больше не боятся…
Первыми восстали города на востоке - те, которые приветствовали Андроника на его пути к власти. Император сохранял ещё силы и возглавил сам карательный поход против недовольных. По его личным чертежам сконструировали метательные машины с «греческим огнём». Штурмовые отряды брали крепости. Заговорщиков беспощадно вешали, обезглавливали, заживо сжигали и сажали на кол. Византия содрогнулась от ужаса. Это было затишье перед бурей.
Государство затрещало по швам. Венгрия заняла Далмацию, отнятую у неё Хорватию, оккупировала Белград. Сицилийские католики, взбудораженные рассказами спасшихся купцов о разгроме «латинских кварталов» Константинополя, двинули войска на восток, быстро отвоевали всю Южную Италию и Диррахий вплоть до Фессалоник. Отсоединился Кипр. Мятежи вспыхивали один за другим. Чем безжалостнее вёл себя правитель, тем скорее множились выступления против него.
Летом 1184 года он сражался с бунтовщиками из Пруса, как ему доложили о заговоре в Никее, во главе с Фёдором Кантакузином, жаждавшим привести к власти Алексея Ангела. Деспот рассвирепел и помчался с войсками к Никейскому озеру. Начался штурм крепости. Бастионы её загорелись, подожжённые «греческим огнём». С поднятыми руками из ворот вышли сдавшиеся противники, в том числе Исаак Ангел и Фёдор Кантакузин (старший брат Исаака Алексей очень своевременно убежал до начала осады). Первого, как родственника Комнинов, император простил, но велел держать у себя под стражей во дворце. А второго приговорил к отсечению головы на площади Тавра.
Накануне казни секретарь передал Андронику прошение о помиловании от лица некой дамы, утверждавшей, что она - родственница преступника.
– Кто такая?
– недовольно поморщился самодержец.
– Мы её не знаем. Говорит, что была компаньонкой покойной матушки вашего величества. Русская по имени Иоанна.
– Янка, - догадался монарх.
– У неё от Кантакузина дети.
– Говорит, что от вашего величества тоже. Византийский правитель цыкнул на него:
– Слишком много будешь болтать - можешь лишиться языка.
– И махнул рукой: - Отказать. Фёдора казнить.
– Но она просит аудиенции. Ждёт в приёмной.
– Этого ещё не хватало! Прогони.
– Но она угрожает себя убить прямо тут, перед дверью, если её не впустят.
– Вот несносная! Запросто убьёт, я не сомневаюсь. Хорошо, зови.
Та вошла без тени смущения на лице, с твёрдым, холодным взглядом, сжатыми узкими губами. Поздоровалась и сказала:
– Пощади его. Замени убийство изгнанием, как когда-то сделал Мануил по отношению к тебе. Мы уедем на Русь и не станем тебе мешать.
Он спросил:
– Я предупреждал, чтобы Фёдор не боролся со мною?
– Да, предупреждал.
– Я предупреждал, что сотру его в порошок, если будет крутиться у меня под ногами?
– Да, предупреждал.
– Что ж ты хочешь от меня? Все претензии - к недалёкому Кантакузину.
– Прояви великодушие. Заклинаю тебя именем покойной Добродеи.
– Ах, не поминай ея всуе.
– Именем покойной Настасьи.
– И ея не трожь.
– Именем твоей Зои!
– Дочка ни при чём.
– Вспомни, как я и ты любили друг друга. Как совместно с Чаргобаем убегали из башни Анемы!
– Что ж с того? Молод был и глуп.
– Не казни же Фёдора! У меня на руках - его дети!
– Почему я должен думать о его детях? Почему он сам о них не подумал, становясь на опасный путь заговорщика?
– Умоляю, Андроник!
– И она, упав на колени, стала целовать край его одежд.
Император потянул за материю, сделал шаг назад. Глухо произнёс:
– Ни к чему истерики. Мы не отменяем отданных приказов. Завтра утром Фёдор умрёт.
– Позвонив в колокольчик, вызвал секретаря: - Проводите даму. Ей пора идти.
Встав с колен, Янка объявила:
– Умертвив Кантакузина, ты себе подпишешь смертный приговор.
Самодержец хмыкнул:
– Уж не ты ли меня казнишь? Женщина ответила:
– Если Бог поможет.
Оказавшись дома, первым делом дочь Берладника отвезла Зою с младшими детьми в загородное имение, где жила семья брата Фёдора - полководца Андроника Кантакузина, воевавшего на Балканах. Там, в имении, и узнала о казни на Тавре своего сожителя (Фёдору отрубили голову, а потом носили её на пике, устрашая константинопольцев). Возвратившись в город, Янка продала дом, драгоценности, лошадей. И, зафрахтовав небольшое судно, поплыла в Фессалоники, где рассчитывала связаться с тем же полководцем Андроником, чтобы отомстить его тёзке - императору.