Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Всю мою жизнь я терпеть не мог просить помощи; я почему-то думал, что это признак слабости. Но сейчас я о ней не просил; её мне предложили. И, приходилось признать, она мне в самом деле была необходима.
– Э-э… конечно, – ответил я.
Карен хлопнула в ладоши. Я помнил, какие распухшие у неё раньше были суставы, как просвечивала кожа. Но сейчас её руки были молоды и сильны.
– Замечательно! – воскликнула она. – Мы живо вернём вас в строй. – Она протянула мне правую руку и помогла мне встать.
Портер дал мне тёмно-коричневую деревянную трость. Она стояла, прислонённая к стене, и я указал на неё. Карен её мне подала, и я как-то сумел выйти из кабинета в длинный коридор. Флюоресцентные панели покрывали потолок, и я также заметил маленькие камеры наблюдения, свисающие с потолка через равные интервалы. Не было сомнения в том, что доктор Портер или его помощники следят за нами.
– Ну, хорошо, – сказала Карен, становясь напротив меня. – Помните, что вы не можете пораниться при падении; для этого ваше тело слишком крепкое. Итак, давайте попробуем без трости.
Я прислонил трость к стене коридора, но как только я её отпустил, она упала на пол; не слишком добрый знак.
– Оставьте её, – сказала Карен.
Я поднял левую ногу и немедленно качнулся вперёд, ударив ею в пол. Я быстро поднял правую и неуклюже махнул ею, словно она не сгибалась в колене.
– Обращайте внимание на то, как именно ваше тело реагирует, – сказала Карен. – Я знаю, что ходьба – это то, что мы обычно делаем подсознательно, но попытайтесь распознать, какой именно эффект оказывает каждая ваша мысленная команда.
Я сумел сделать ещё пару шагов. Если бы я был по-прежнему из плоти и крови, я бы вспотел и тяжело дышал, но сейчас, я уверен, не выказывал никаких внешних признаков напряжения.
Тем не менее это была невероятно тяжёлая работа, и я всё время чувствовал, что вот-вот опрокинусь. Я остановился, замер, пытаясь восстановить равновесие.
– Я понимаю, что это трудно, – сказала Карен. – Но обязательно станет легче. Это как учить иностранные слова: такая мысль приводит к такому действию, а такая – оп! Глядите-ка: в этот раз бедро двигалось как надо. Попытайтесь в точности воспроизвести эту мысленную команду.
Я снова попытался двинуть левую ногу вперёд, перенёс на неё вес, потом шагнул правой ногой. В этот раз мне удалось немного согнуть её в колене, но она всё равно качнулась слишком сильно.
– Вот, – сказала Карен. – Вот так хорошо. Ваше тело хочет делать правильные вещи; вам лишь нужно объяснить ему, как.
Я бы фыркнул, но этого я своим новым телом тоже не умел ещё делать. Коридор был пугающе длинным, его стены сходились, казалось, в целых километрах от меня.
– Теперь, – сказала Карен, – попробуйте ещё один шаг. Сосредоточьтесь – посмотрим, сможете ли вы удержать правую ногу под контролем.
– Я стараюсь , – раздражённо сказал я.
– Я знаю, что вы стараетесь, Джейк, – мягко ответила она.
Это была тяжёлая умственная работа, похожая на вспоминание чего-то, что буквально вертится на языке, помноженное в тысячу раз.
– Вы делаете успехи, – сказала она. – Правда-правда. – Карен шла лицом ко мне, спиной вперёд, отступая на полшага за раз. Я на секунду задумался, как давно она в последний раз ходила спиной вперёд; пожилая женщина, панически боящаяся переломов, наверняка ходит очень аккуратно, маленькими шаркающими шажками, и лицом вперёд – всегда глядя под ноги.
Я заставил себя сделать ещё один шаг, потом ещё один. Несмотря на все усилия «Иммортекс» в точности воспроизвести размеры моих конечностей я чувствовал, что центр тяжести моего туловища расположен выше, вероятно, вследствие отсутствия лёгочной полости. Совсем чуть-чуть, но из-за этого я ещё больше заваливался вперёд.
И в этот момент я осознал, что размышляю о чём-то постороннем вместо того, чтобы думать о том, как ставить ноги одну впереди другой – что моё подсознание и сознание достигли по крайней мере частичного согласия относительно механики моей ходьбы.
– Браво! – воскликнула Карен. – У вас отлично получается. – В свете флуоресцентных панелей она выглядела особенно искусственно: на коже сухой пластиковый блеск, и глаза – не влажные, а просто блестящие, хотя, должен отметить, очень приятного зелёного оттенка.
Мы продолжили, шаг за спотыкающимся шагом; я воображал, что, обернувшись, увижу бегущую за мной толпу крестьян с факелами.
– Вот так, – сказала Карен. – Просто идеально!
Ещё шаг, ещё…
Левая нога двинулась не совсем так, как я того хотел…
– Чтоб…
Левая лодыжка подвернулась…
– …тебе…
Моё туловище заваливается вперёд всё дальше и дальше…
– …провалиться!
Карен метнулась вперёд и легко подхватила меня руками до того, как я впечатался лицом в пол.
– Спокойно, спокойно, – сказала она, без труда удерживая меня на весу. – Всё хорошо.
Я был унижен и взбешён. Я злился и на «Иммортекс», и на себя. Я резко высвободился из рук Карен и заставил себя принять вертикальное положение. Я не любил просить о помощи – но ещё больше я не любил терпеть неудачу у других на глазах; это было плохо вдвойне, потому что за нами наверняка следили через камеры наблюдения.
– Наверное, пока хватит, – сказала она, придвигаясь ко мне сбоку и обхватывая меня за пояс. С её поддержкой я дохромал до оставленной позади трости и взял её.
8
Когда я был ребёнком, то даже и не думал, что в Торонто когда-нибудь появится космопорт. Но теперь космопорт был почти в каждом городе, по крайней мере, потенциально. Космопланы могут взлетать и садиться на любом аэродроме, пригодном для широкофюзеляжных авиалайнеров.