Золотой характер
Шрифт:
— Это мой папа, — чувствуя недоброе, сказал Петя. — Я — Петр Сергеевич.
— Вот это другое дело. А живете вместе? — спросила женщина, пробегай глазами список сверху вниз и обратно. — Странно… Вас почему-то нет в списке. Сейчас мы еще в одном месте посмотрим.
Она посмотрела еще в одном месте, потом еще в одном, но Пети нигде не оказалось.
— Видите, как хорошо, что вы зашли, — сказала женщина, раскрывая тетрадь и кладя перед собой Петин паспорт. — Сейчас мы вас запишем, и все будет в порядке. Значит, так: Синицын Петр Сергеевич, 13 мар… А-а-а! Все понятно, — улыбнулась она,
— Почему? — спросил Петя, чувствуя себя, как на экзамене, когда видишь в билете тот самый единственный вопрос, который не успел повторить.
— Потому что вам еще нет восемнадцати лет.
— Как нет? — краснея, сказал Петя. — Мне как раз будет…
— Не совсем, — сочувственно возразила женщина. — Выборы состоятся 12 марта, а вы родились 13. Одного дня не хватает. А по «Положению о выборах»…
Можете представить себе, что чувствовал Петя, когда шел домой!
Но вы ошибаетесь, если думаете, что Петя сдался — не из такого теста вылеплены Синицыны. В поисках выхода из этого положения он устроил дома допрос с пристрастием. В результате на следующий день Петя явился к председателю избирательной комиссии со справкой от собственной мамы. В ней мама своей подписью, заверенной в домоуправлении, удостоверяла, что Петя родился в ноль-ноль часов 13 марта, что без ущерба для заинтересованных сторон вполне может быть рассматриваемо, как двадцать четыре часа 12 марта.
Председатель внимательно прочел справку и, вздохнув, сказал:
— К сожалению, это не является документом…
— Если вы не ведите, — проникновенным голосом прервал его Петя, — я могу представить свидетелей: папу и бабушку.
— Что бы, что, вы! — поспешно сказал председатель. — Я и так верю. Но дело в том, что официальным документом является паспорт, а там у вас записано 13 марта…
На третий день Пете пришла в голову почти гениальная мысль. Закончив работу и проверив в заводской библиотеке свою догадку, Петя помчался на избирательный участок.
— Вот… — сказал он, запыхавшись, показывая председателю злополучную графу в своем паспорте. — Вот… видите?..
— Вижу, — ласково ответил председатель. — Мы с вами уже не раз это видели: 13 марта…
— Я не об этом… — сказал Петя. — Я… дальше… вот здесь…
— Здесь? — удивился председатель. — Место рождения — Владивосток. Ну и что?
— Как что? — горячо сказал Петя. — Там же время на семь часов вперед. Верно? Когда я родился, во Владивостоке было уже 13 марта, а здесь в это время было еще 12. Верно? Значит, в день выборов будет то же самое. Там будет уже 13, и мне будет уже ровно восемнадцать лет, а по московскому времени в это самое время будет еще 12, и я смогу проголосовать. Верно?
— Теоретически верно, — смеясь, сказал председатель, — но, к сожалению, практически неосуществимо. Для этого вам нужно было бы находиться во Владивостоке и одновременно голосовать в Москве. А это, вы сами понимаете…
Когда Петя, вернувшись домой, рассказал о крахе и этой попытки, бабушка сокрушенно вздохнула.
— Вот теперь видишь, что может наделать число «13», — сказала она многозначительно. Есть еще у нас пережитки!..
После этого Петя, по всей видимости,
И вот мы вас привели к концу вашего рассказа. Дата — двенадцатое марта, и мы находимся на Петином избирательном участке. Чуть колышутся бархатные знамена, оживленно беседуя, входят и выходят люди, а у одного из празднично убранных столов, держа бабушку под руку, стоит Петя и волнуется.
Уже бабушка получила свой бюллетень, уже повернулась она, собираясь отойти от стола, но Петя слегка сжимает ее руку и кладет перед председателем избирательной комиссии свой паспорт.
— Синицын Петр Сергеевич, — говорит он тихо, но гордо, и видит краем глаза, как изумленно смотрит на него бабушка.
И тогда встает со своего места председатель и, протягивая Пете, который почему-го перестал дышать, бюллетень, говорит:
— Поздравляю вас, Петр Сергеевич! Рад сообщить вам, что Президиум Верховного Совета удовлетворил вашу просьбу, поддержанную комсомольской организацией вашего завода, и разрешил вам участвовать в голосовании.
— Хоть он и родился 13 марта? — с сомнением спрашивает бабушка.
— Да, — улыбнувшись, говорит председатель, — ему не хватает одного дня до восемнадцати лет, но по работе он уже живет в апреле месяце. Кстати, Петр Сергеевич, насколько вы перевыполнили квартальную программу?
— На 13 процентов, — отвечает Петя и смотрит на бабушку радостными и смеющимися глазами.
Вл. Дыховичный и М. Слободской
ВОСКРЕСЕНИЕ В ПОНЕДЕЛЬНИК
— Не ожидал я, товарищ Фикусов, от тебя, моего старого работника, такого непростительного легкомыслия!
Петухов с обидным сожалением посмотрел на своего заместителя и брезгливо взял со стола злополучную бумажку.
— Значит, на основании этой справки ты предлагаешь мне предоставить калькулятору Бельскому А. И. декретный отпуск и направить его в специальный дом отдыха для женщин, готовящихся стать матерями? Так?
— Но это же просто опечатка в справке, Семен Данилыч, — робко пояснил Фикусов, — явная опечатка. Это не Бельский, а Бельская. Она женщина, честное слово! Я же сам ее видел!
— Это — субъективное восприятие, — отрезал Петухов. — А передо мной официальный документ. И в нем стоит мужская фамилия!
— Вы можете сами посмотреть, — предложил Фикусов. — Она сидит в приемной. Она женщина. И по фигуре видно, что она действительно, так сказать, готовится…
— Фигура, товарищ Фикусов, не является основанием для приказа. Представь на минутку, что могло бы получиться, если бы я пошел у тебя на поводу и подписал этот приказ? Калькулятор Бельский уезжает в дом отдыха и там спокойно готовится стать матерью. Свою фигуру он увозит с собой, а справка остается в деле. Приезжает ревизор, поднимает дело, находит справку и задает мне вопрос: «На каком основании вы послали мужчину готовиться стать матерью?» Не знаю, товарищ Фикусов, как ты меня, а я бы тебя снял за такое дело!