Золотой торквес (Изгнанники в плиоцен - 2)
Шрифт:
– Чтоб ты сдохла!
Фелиция закричала. Ум, стиснутый ее волевой хваткой, дернулся в последней вспышке яростного сопротивления. А затем с неожиданной легкостью выскользнул и пошел своим путем туда, куда она не решилась за ним последовать. Уже в одиночестве возвратилась к управлению шхуной, предательски застигнутой огромной волной, что делила Рону на два грохочущих потока. Судно все набирало скорость, подпрыгивая на рифах и вибрируя, словно на нем выбивали барабанную дробь.
Гарри повис на ремнях и уставился на нее остекленевшими глазами. Монитор жизненных сил у него на лбу был непроницаемо черен.
Фелиция
"Как тяжело, ох, как тяжело вырываться из омута! Но я сильная, слышишь? Если можешь, сделай меня еще сильнее! Выше... выше... помоги мне! Ради всего, чем ты жив, что любишь, помоги! Выше! Еще выше! Я чувствую, ты во мне, и все они во мне, все слышат меня и помогают, ведь я не только для себя стараюсь, барабанная дробь прекращается, свист и рокот мутной воды смолкают, воронки и скалы выпустили нас, отступили."
"Мы летим."
"Я держу ее, могу даже поднять еще выше - спасибо тебе! Вода в бессильной злобе буйствует внизу, и стены ущелья удивленно жмутся друг к другу: не каждый день им приходится лицезреть чудо."
"Скоро стены падут. Вода выплеснется в огромную круглую заводь, белую, как молоко или сливки. Рона, изгибаясь, спускается, исчезает в дыму, окутавшем озеро. Заключительный всплеск растаял без следа, поглощенный подземными силами."
"Мы безмятежно парим над туманной страной на солнечных крыльях. Наши враги внизу застыли, ослепленные, счастье так переполняет меня, что я сейчас сгорю... сгорю."
"Амери и Жаворонок входят в рубку и греются возле моего огня. Потом обнимают, пытаясь унять мою дрожь."
– Опускайся, дитя мое, - послышался голос Амери.
"И я плавно-плавно опускаюсь."
12
– Ты уверена, мама?
– спросил Ноданн.
– Проверь сам, - отозвалась королева.
– Тагдал отправил ее назад в Гильдию Корректоров, где Куллукет все у нее выведал. Я говорила с ним по дальней связи. Скоро он опять привезет ее во дворец на дознание.
Они сидели в будуаре королевы. Нантусвель была еще в пеньюаре, а Стратег явился с арены в легкой тренировочной тунике, наручнике и оплечье.
– Еще один человеческий заговор!
– размышлял он вслух.
– Наглость первобытных переходит всякие границы. И за всем, разумеется, стоит эта женщина - Гудериан. Союз людей и фирвулагов, кража священного Копья... а теперь новая подлость!
– Я прочла мстительную мысль Гвен Минивель, - объяснила королева, после того, как твой отец наполнил ее чрево монаршей милостью. Знаешь, что она подумала?.. "Ты не сможешь бесчестить женщин, когда мы разрушим твою фабрику торквесов, закроем врата времени и освободим всех людей из рабства".
– Какое счастье, что ты была рядом и сумела перехватить мысль!
– Она поставила плотные барьеры. Но недаром же я дала жизнь потомству!
– Да, но кто она такая, чтоб знать о заговоре?
– Увы, весьма многообещающая молодая целительница. Сам Дионкет освободил ее от традиционных торгов. Ее уже давно следовало ввести в королевскую опочивальню. Но Мейвар и Главный Целитель по причинам, которые мне до сих пор неясны... думаю, ты сам до них докопаешься... спрятали ее в катакомбах Гильдии Корректоров. Поскольку наш король пребывал в дурном расположении духа из-за последних печальных новостей, я решила, что девушка могла бы его утешить. Своим пением она очаровала всех гостей на банкете по случаю их прибытия. Признаюсь, я вспомнила себя в молодости, когда укачивала своих кукол и думала о будущих детях... Но довольно об этом... Мой долг обеспечивать спокойствие Верховного Властителя, вот я и поручила твоему брату Куллукету выяснить, что сталось с Гвен Минивель. Главный Целитель не посмел ослушаться королевского приказа, и девушку надлежащим образом представили ко двору. Куллукет не смог бы ее подготовить, он слишком прямолинеен, а короля в его депрессивном состоянии нельзя подвергать неоправданному риску, поэтому я взяла на себя принуждение и коррекцию девицы. Вчера весь день с ней работала, и она впорхнула в спальню, как нимфа. Тагдалу и в голову не пришло, что она его ненавидит. Он был так захвачен страстью, что не услышал глубоко спрятанного призыва к отмщению. Я заставила Минивель петь для него и обеспечила самые что ни на есть материнские формы утешения. Так что она имела успех.
– И не только у короля, - добавил Ноданн.
– Сама того не сознавая, она может дать ключ к нашему успеху.
Дверь в будуар отворилась. Королевский Дознаватель, красивый и суровый, в плаще цвета бургундского вина с низко надвинутым капюшоном, втолкнул Сьюки в комнату и знаком приказал страже в рубиновых доспехах оставаться снаружи. Затем почтительно поприветствовал мать и брата.
– Королева-мать! Брат Стратег! Я допросил женщину Гвен Минивель и выпытал у нее все, что ей известно.
На лице Сьюки застыла твердая решимость, хотя глаза и нос распухли и покраснели от слез, а волосы повисли сосульками. Она все еще была в прозрачном пеньюаре наложницы, в который ее обрядили прошлой ночью.
Нантусвель и Ноданн внимательно изучили сведения, содержащиеся в мозгу Куллукета.
– Ах, дитя мое!
– воскликнула королева.
– Не только государственная измена, но и связь с человеком! С низким серым Стейном Ольсоном, оруженосцем Эйкена Драма! И ты осмелилась зачать его ребенка!
– Стейн - мой муж, - отрезала Сьюки.
Куллукет, столь похожий и непохожий на свою добрую мать, откинул капюшон с лица.
– За одно это положен смертный приговор, Гвен Минивель! Смерть тебе, твоему нерожденному ребенку и его отцу, виновнику порочного зачатия. Ты презрела свой серебряный торквес, лишила себя всех прав на объединение с тану. Ты больше не Гвен Минивель, а просто Сью Гвен Девис, женщина вне закона. Вместе с тобой все соучастники по данному и по другим, более тяжким, преступлениям ответят перед законом независимо от их высокого положения.
Распухшие губы Сьюки растянулись в слабой улыбке. Мысль ее была предельно ясна: "Мы лишимся жизни, зато вы, оставшись в живых, лишитесь всего своего мира."
– Отошли ее, - сказал Ноданн.
– Это надо обсудить.
Куллукет препоручил Сьюки стражникам.
– Пройдемся к фонтану, там попрохладней, - предложила королева.
– Мне что-то нехорошо.
Второй целитель королевства взял мать под руку, и все трое вышли в маленький внутренний дворик, где цвели осенние розы. Королева и Куллукет уселись на мраморную чашу фонтана. Стратег принялся расхаживать взад-вперед; грани алмазного оплечья прорезали тенистый уголок призматическими бликами.