Золоту – жизнь, человеку – смерть
Шрифт:
Целую неделю плавали мы на бревнах, пока не научились не только держаться за них руками, но и стоять на них.
Учитель говорил: умеешь стоять на седле бегущей лошади, сумеешь и на бревне. С бревна упадешь в воду и не ударишься, выплывешь, а с лошади упадешь, можешь голову потерять. А грузин даже опередил меня Так поднаторел, что прокатиться ему на бревне, что чихнуть. Он стал еще и нашего учителя учить, как нужно стоять на бревне, чтобы оно не вертелось, не сбросило тебя в воду, как лошадь всадника из седла.
Когда я научился езде на бревне, стали мы ждать дождливого дня. Во время дождя никто не ходит по горам, и пограничники отсиживаются, прячутся, где посуше. Кому вздумается в дождливую погоду плавать по бушующей реке.
Оставили на берегу реки свою одежду и полезли в воду. Дождь идти перестал, выглянула луна, а мы, как младенцы, голяком по середине реки плывем вниз к своим родным берегам. Видел кто нас или не видел, но мы приплыли.
Обнаружили нас первыми мальчишки и побежали предупредить взрослых, сказали взрослым. Те принесли нам одежду, дали покушать, известили на границу. Приехал офицер-пограничник и забрал нас. Долго никто не верил тому, что мы убежали, потом офицер, который за нами приезжал, повез нас в горы и сказал: «Спуститесь вниз по реке на бревне, поверю».
Грузин спрыгнул вниз, за ним я, а по реке плывет огромное бревно. Залез на него мой друг, и давай на нем танцевать.
Офицер кричит нам:
– Там ниже по реке выступ, прыгайте в воду, сукины вы дети, а то разобьетесь.
Подпрыгнул мой друг выше прежнего, бревно развернулось, а мы перескочили на камень, потом на второй и выбрались на берег.
Бежит офицер со своими солдатами и кричит нам:
– Молодцы, браво! Я умею ходить по проволоке на руках и ногах. Хочу, чтоб вы научили меня плавать на бревне.
«Если научу, – говорит грузин, – отпустите меня домой? Мой дом рядом, вон у подножья той вершины».
«Так близко? Можешь идти хоть сейчас, меня научит твой друг».
Грузин засмеялся и говорит:
– Эти горы можно и за неделю не перейти.
– А тебе, Степан, как служится?
– Все время – на германской. Нас сразу отправили на фронт, что ни день, то новые бои. Нас, казаков, бросали в самое пекло, туда, где были горячие бои. Сколько пробыл на войне и ни одной царапинки, а тут не повезло. Царапнуло так, что долго придется отлеживаться. А в доме работе нет конца. Жена замучилась одна-одинешенька дома: летом – в поле, зимой лепила с детишками горшки.
– А где твои братья Василий и Никифор?
– От Никифора получили весточку, чтослужит на флоте, а от Василия нет ничего. Когда ушел с дядей Леонидом со своей сотней в Питер, сообщил, что доехал хорошо, служба идет нормально. А где сейчас, никому не ведомо.
– И когда ты снова, Хома, в свою часть?
– Врачи сказали, чтобы я через две недели прибыл. Если рана заживет, заберут на фронт.
– Пошли, Степан, проведем наших ребят, сегодня воскресенье, грех работать, можно побаловаться немного водочкой. Нынче женщины с любовью нас стали встречать, больно много нашего брата в селе поубавилось. А баба без мужика, что сирота-безотцовщина.
По дороге зашли к деду.
– Здравствуйте, дедушка, как здоровье, как поживаете?
– Здоровье, внучек, хорошее, пока бог миловал, болезни обходят стороной. Плохо без вас, дорогих, внучек. Когда вы были дома, веселее было, и дела шли в гору. А когда вас забрали на войну, трудно стало. Не только пасекой занимаюсь, много делаю и по хозяйству. Когда ушел внучек Василий со всеми в Питер, переехал я с бабой в его дом. Помогаю снохе. Она занимается горшками, а на мне вся домашняя работа. Баба моя приболела, только около печки вертится, а дальше сил нет. Ты бы, Хома, со своими служивыми съездил бы в лес, привез бы нам дров. Когда Василий уходил на службу, то привез несколько возов дров, я смеялся и говорил внуку: – «На всю жизнь не запасешься». Васек мне отвечал: «На всю, деда, нет, а на год-два хватит». Уже и служба окончилась, и запас дров иссяк, а его все нет.
– Нынче почта не работает, и поезда плохо ходят. Получим весточку, деда. Мой брат должен быть жив.
– Это твоя душа желает своего брата видеть в живых, а жизнь свое диктует. Сколько похоронок получили матери и жены. Сколько безотцовщины бегает по улице.
Хоть ты, Хомушка, не позорь наш род. Приходит служивый, не только свою бабу топчет, норовит и к вдовушке сбегать. И бабы нынче пошли греховодницы без стыда и сраму. Перед первым встречным мужиком готовы штаны снять.
Вот родила моя соседка от своего муженька, а через улицу школьная подруга вслед за ней произвела байстрюка. От кого – от ее мужа. Каково житье бабе после всего этого. Там парень, а здесь девка. Вырастут, пойдут на улицу… Узнают детки всю правду… Носить этот грех будут родители до самой смерти.
– Не горюй, деда, я еще сам не ожил, как следует. С моей распрекрасной не очень разгуляешься, любой бабе найдет, что сказать, любая молодуха на три версты от меня убегать будет.
– Тебе, Хома, повезло, жена красавица, работящая, за двоих мужиков тянет. Но лучше бы вы дома были, а они лямку за вас тянули, а побольше вам детишек рожали.
Опустошила война дома, нет в доме детского смеха, нет в семье счастья. Пейте, мальчики, а я свое отпил, мне стаканчик – и хватит на целый день.
– Вы не переживайте, дедушка, мы с Хомой и ребятами поедем завтра в лес за дровами. Привезем вам и себе.
– Дай вам бог здоровья и на хорошем слове.
На следующий день Хома запряг лошадей, посадил жену и детей в воз, заехал к Степану, и оба со своими семьями отправились в лес.
В лесу было полно валенного леса. Женщины пилили, дети сортировали, а мужики валили сухостой.
Неделя прошла быстро, заготовили дров, затем с угольного склада два дня, делая по два рейса в день, завозили по полтонны угля. На третий день привезли и деду.
Сосед деда пришел в гости к Василию Васильевичу, когда солдаты разгружали уголь.
– Счастливый ты, Василий, что ни внук у тебя, то клад. Не чета моим сыновьям. Мои заглядывают только бабам под юбки. Приехал, показался, какой он молодец и скрылся. Ни угля, ни дров жене. Только оставил на память жене малютку, да и соседку не обидел.
Около старой вишни умываются мужики и слушают разговор двух дедов.
– Не горюй, дед, коль наш друг опростоволосился, мы поможем и вам. Завтра повезем горшки на базар, а оттуда уголька вам захватим. Будет время, привезем и дров.