Золотые львы в каменной пустыне
Шрифт:
В ночь вернулся в город Гай. Уставший, печальный, он не пошёл в белоснежный дворец. Распорядившись грузом двух караванов, он пошёл в свой дом, застав жену спящей. Крыша его нового дома была сапфировой, открывая взору ночное звёздное небо, но оно его не сильно заботило. Скорее Гай был зол на звёзды, небо, Луну и ночной ветер за то, что они позволили всему случиться. За то, что позволили тому человеку скрыться. На втором этаже дома, на балконе, укрывшись сапфировой крышей, Гай вдыхал запах чужой земли. Не песок был теперь домом ему, а сырая земля. Новые запахи, к которым нужно привыкнуть. До рассвета ещё пара часов, стоило бы отдохнуть, но сон не приходил.
Гай вспомнил о «Сером оке» в тот момент, когда серп человека ночью отрубил голову Элио от туловища. Без объяснений, без причин человек с серыми глазами убил его друга. «Во имя веры», – прошептал человек. И исчез. Во имя какой веры? За какую веру убивают? Этого Гаю не понять. Обезображенная Луна позволила человеку исчезнуть. Убийце. Инквизитору ордена, о котором все забыли.
Первые лучи застали купца на том же месте под сапфировым стеклом. Светловолосая жена тихо подошла сзади, положив руку на плечо, будто поняв его печаль, будто знала, что случилось. Оба молчали и смотрели на восток, где солнце дарило свет далёкой стране, и где Гай потерял друга.
15 глава
Гвидо молчал, не в силах подобрать слова. Утро, а такое скверное. Трудно было обвинить Гая в том, что Элио был убит ночью инквизитором «Серого ока». Купец был под охраной своих приближённых, спал под лунным небом, но сероглазый бесшумно, словно тень дикого зверя, убил сначала охранников, а затем и Элио. Гай проснулся за минуту до случившегося, будто чувствовал убийцу, но ничего сделать не смог. Лишь видел тень, блеск острого металла и голову Элио, отделённую от тела. Человек исчез так же неожиданно, как и появился, оставив кровь друга на песке.
А ведь это случилось уже в землях Спящего Льва, до нового города оставался день пути. Это был последний ночлег под звёздами, а затем дорога домой. Гаю пришлось вести его верблюдов и людей, а также весть о случившемся в город.
Гвидо, так и не сказав ничего, похлопал Гая по плечу и скрылся за дверью, оставив купца в одиночестве посреди зала собрания. Он не знал, что ему делать, куда идти, с кем говорить. Мысли путались в голове.
На рынке уже шла торговля теми товарами, которые привёз Гай, но слух о смерти Элио пока не прошёл. Гай предупредил людей своего друга, чтобы те молчали до тех пор, пока Гвидо не решит что-то. В городе витала радость торговли, шум, запахи, но Гай этого не замечал, он был полностью поглощён думами о той ночи и обо всех последующих, но уже без Элио.
Краем глаза Гай видел, как мужчины кроют крыши, возводят стены, куда-то идут по новым дорогам. Он видел синие крыши и блеск металла домов, входы в зарытые под землю кварталы. Придя на мост через реку, Гай увидел спокойную гладь воды, но и это ничуть не успокоило купца. Слишком многое они пережили вместе, чтобы принять эту утрату. Где-то вдалеке виднелись стройные ряды солнечных батарей, ловящих бегающие лучи солнца. Хотелось остаться одному, уйти к этим батареям, скрыться в их тени от людей и солнца в надежде, что придёт мысль о том, что с этим всем делать. Но даже там, на горизонте, среди сотен гигантских, обращённых тысячами глаз к небу, будут люди и шум, ибо под тенью солнечных батарей выращиваются поля фасоли, зерна, льна и прочего, что так необходимо городу.
– Гай! – окрикнул его знакомый голос. Купец оглянулся, и увидел среди прочих на мосту низкорослого, пузатого Ли, спешившего к нему. – Вы уже вернулись? Наконец-то, – подойдя ближе, говорил советник.
– Сегодня ночью, – ответил Гай.
– Очень хорошо, совет только вас и ждал, – сказал ему Ли без улыбки. – Дурные вести у нас, советник Гай, нужно собраться в зале.
– Вести и правда дурные, – согласился Гай.
– Ты уже в курсе? – удивился Ли. – Ну конечно, ты наверняка уже заходил к Гвидо. Не так ли?
Гай кивнул в ответ, не до конца понимая, о чём говорит советник Ли.
– Я думаю, я придерживаюсь первоначальной своей мысли, – говорил Ли, – что нужно выждать момента. Кочевники, бандиты, Халадрид, все они вынуждают нас защищаться, сидеть за стенами. Я уже говорил с Гвидо, но он и слушать не хотел. Сегодня вечером собрание, я надеюсь, что ты меня поддержишь.
Гай не очень-то понимал, что именно хочет Ли. Купец знает о Южном Ветре с их планом, о Ястребах в Стране Востока, но не более.
– Что скажешь, Гай?
– Я подумаю над этим, – ответил ему купец, надеясь поскорее отделаться от советника.
– Где Элио? – не унимался Ли. – Я надеялся встретить его на рынке, но его там не было. Думал, он с тобой.
– Нет, – коротко бросил Гай. – Ли, прости, мне нужно идти.
– Да, конечно, – быстро согласился советник. – Только прошу, Гай, давай вместе поддержим план обороны.
Купец кивнул и поспешил уйти, оставив лысого Ли посреди моста. Сам же Гай перешёл на другую сторону реки, туда, где белоснежный город показывал себя во всей красе. Ещё до моста заметны были трёглавые храмы богов, башни которых венчались золотыми львами. Гай не верил, что так быстро отстроился город, но вот он перед ним. Белый, богатый, красивый в своём торжестве. На этом берегу город был совсем другой: без синих крыш, без подземных улиц. Лишь ослепительно белые дома, на дверях которых узорами красовались звери.
Гай помнил, как в детстве он ходил в храм и слушал монахов. Сила, вода и путь – то, на чём держится мир по их словам. Монахи говорили о вечном поиске, пути, дороге так, словно это самое важное в жизни. Гай тогда и не думал, что золотой верблюд в храме хоть что-то будет значить для него. Тупое животное, которое можно дразнить, думал он тогда. И как же Гай заблуждался, полагая, что вода это нечто обыденное, постоянное, что никогда не исчезнет. Думал он так до тех пор, пока не оказался в пустыне без неё. А монахи говорили, что вода это жизнь, начало всего на земле. И не только начало, но и конец, вечность, постоянство и при этом всегда разная, другая.
Но больше другого маленький Гай любил рассказы о львах, больших и сильных зверях, мифических, сказочных. Можно было закрыть глаза и даже никогда не видя статуи этим зверям, по словам монаха воссоздать льва в воображении. Сильный, песчано-белый, большой, на четырёх сильных лапах он может догнать любого, а его густая грива на шее треплется на ветру. И нет в природе животного более сильного и спокойного, чем лев, как нет ему и врага.
Вот перед ним храм трёх богов: на белоснежных башнях восседали золотые львы в своём спокойствии, знающих свою силу и власть. Почему-то именно сейчас Гаю захотелось войти в храм и послушать монаха. Может, он искал там утешения, а может тишины. Но, так или иначе, Гай зашёл в только что возведённый храм. Мимо маленьких золотых львов, верблюдов и фонтанов на постаментах, купец прошёл в главный зал, убранный серебром, белым камнем и сапфиром. До блеска отполированный деревянный пол сверкал своей невинностью, будто ещё никто не ступал по нему. Однако в глубине зала был слышен голос. То монах, без устали молящийся трём богам.