Золотые поля
Шрифт:
— Что? Робби, я не понимаю. Давай я принесу тебе воды. Ты этого хочешь?
При новом приступе Робби зажмурился. Боль миновала. Он вновь открыл глаза, но они были налиты кровью, слезились, а сухая кожа горела.
— Нед, я принес Бренту некипяченой воды. — Новый позыв к рвоте заставил его склониться над тазом.
Нед беспомощно отвел глаза. Звук и запах вызывали у него тошноту. Откинувшись назад, он прижался спиной к стене и обхватил руками голову. Нед не понимал, что происходит. Когда он утром покидал каюту, Белла
— Тебе лучше выйти. — Робби без сил откинулся на подушку.
— Расскажи до конца! — воскликнул Нед. — Я должен знать.
От слабости мальчик едва мог говорить, однако покорно закончил свою повесть:
— Брент захотел, чтобы я принес ему воды, но перед этим угрожал мне и Белле. Я не мог этого вынести, Нед, и должен был как-то его остановить. Он чудовище. — Робби рассмеялся, но это больше походило на надтреснутый кашель. — Только мне его никогда не перехитрить.
— Все равно не понимаю. — Нед покачал головой.
— У меня не было выбора, — прошептал Робби. — Только так я мог защитить нашу тайну… твою сестру.
— О чем ты?
— Это холера, Нед. Я видел, как люди погибают от нее. Ничего нельзя поделать. — Он медленно повернул голову и теперь смотрел Неду в лицо.
Его глаза уже запали, как у трупа.
— Не пройдет и нескольких часов, как я умру. Главное, доберитесь до Бангалора. — Он назвал адрес доктора Уокера. — Запиши на чем-нибудь, Нед. Обещай, что сделаешь это.
Дверь распахнулась, в проеме показались Белла и два члена команды. Почувствовав запах, они мгновенно попятились.
— Что за черт?..
— Он говорит, это холера. — Нед поднялся.
— Холера! Выйдите из каюты. Это точно?
Робби заплакал и спросил:
— Нед, ты записал адрес? Обещай, что запишешь.
— Я не забуду, Робби. Я выучил его наизусть, как ты.
Член команды оттаскивал Неда прочь и, указывая на Беллу, кричал на своего дородного товарища:
— Уведи отсюда ребенка и предупреди корабельного доктора. Капитана надо тоже немедленно поставить в известность.
— А как же Робби? — пронзительно воскликнула Белла, когда ее потащили прочь.
Нед беспомощно посмотрел на моряка.
— Прости, парень. Но рисковать нельзя. Посмотри, что здесь творится.
Робби опять стало рвать. Он испачкался.
— Он умрет быстрее, чем через час. Я не первый раз такое вижу, — мрачно произнес моряк. — Девочка — твоя сестра?
Нед был так поражен, что едва нашел в себе силы кивнуть.
— Ясно, а тебя зовут Нед?
— Эдвард Синклер. Мою сестру зовут Арабелла. А он — Роберт Джеймс.
— Хорошо, парень. Тебе и твоей сестре надо прямиком к доктору. По пути ни к чему не прикасайтесь. Пошли. Здесь опасно. — Он оглянулся. — Эй, Робби, дружок, сейчас придет доктор. Держись.
Мальчик с усилием повернул голову. Его
— Прощай, Нед.
— Робби… — По щекам Неда заструились предательские слезы.
— Жалко, что не удастся вместе поехать в Шотландию, — шепнул Робби. — Не надо слез, Нед. Никогда я не был так счастлив, как в эти два дня с вами.
— Прости. — Нед вырвал ладонь из руки матроса, который мягко тянул его прочь из каюты. — Прости, Робби.
— Теперь Белла в безопасности. — С этими словами Робби откинулся назад.
Энергия покинула его тело. Но тут мальчишку скрутил новый приступ боли, он повернулся на бок, и из его тела хлынула всякая мерзость.
На этот раз моряк преуспел в том, чтобы вывести Неда из каюты.
— Ключ?
— Что? — Внезапно Нед словно перестал понимать, что происходит.
Ключ на веревке бесполезно свисал у него с ладони.
Моряк посмотрел на ключ, размышляя, брать его или не брать, потом, очевидно, передумал.
— Запри дверь, дружище, и помолись за твоего друга. Как я сказал, он не протянет и часа.
Смерть Робби констатировал Гренфелл, корабельный доктор, как раз тогда, когда почти все пассажиры обедали. Синклеров перевели в другую каюту. Там медсестра вымыла Беллу, а матрос-шотландец проследил, чтобы Нед тоже с головы до ног отдраил себя жидким дезинфицирующим раствором и ярко-красным карболовым мылом, от чего кожа у него стала огненной и горела, будто ошпаренная. Их немногие одежды немедленно выбросили за борт, а вместе с ними — и все пожитки.
Брат и сестра лишились последних клочков того, что напоминало им о той жизни, которую они знали до Рангуна.
Теперь, когда бедный верный Робби покинул их, добрый доктор Гренфелл разъяснял Неду, волосы которого все еще были влажными после обработки:
— Холера уносит свои жертвы болезненно, но милосердно быстро. — В его темно-синих глазах светилось сочувствие. — Робби, кажется, был англо-индийского происхождения?
— Он не знал своего отца, но считал себя англичанином. Его мать была бенгалка, — сказал Нед.
Гренфелл мягко улыбнулся, и по глазам его было видно, что это искренне. Нед не мог определить возраст врача, но подумал, что он ненамного старше его отца. Наверное, лет сорока с лишним.
— Мои родители жили в Бенгалии, — сказал доктор. — Оба были миссионерами.
Нед видел, что тот хочет вовлечь его в разговор, помочь выйти из шока. В мягком тоне Гренфелла была одна лишь доброта, и Нед почувствовал, что ему можно доверять.
— Где Белл?
— Спит. Я дал ей кое-что, потому что она устала, а от слез не делается лучше.
— Спасибо.
— Как ты себя чувствуешь?
— У меня внутри как будто все онемело.
— Понимаю. Никаких болей, желудочного расстройства, жажды?