Золотые тротуары (сборник)
Шрифт:
В шестидесятые годы Париж был фантастически либеральным городом. Появились разнообразные клубы, кафе с определенным уклоном, где собирались бальзаковского возраста дамы в поисках молодых жеребцов. Веселились все, от рабочей среды до крупных политиков. В газетах тех времен публиковали дебоши со звездами на первых страницах. Прошло время, и все изменилось. Исчезли активные h"ustele, и угол почти опустел. Его напарник, видя ситуацию перемен, придумал себе новое амплуа: писатель-фотограф, оставив за собой основной доход от секса. У него оставались верные клиенты, позже возникла правильная идея снимать на пленку портреты глупых богатых теток, что дало ему дополнительно определенный статус. Первая удача на этом поприще – выставка фотографии в культурном центре Бобура. К этому моменту он уже давно переместился в кафе «Flore» на второй этаж, где собирались свои люди. Создал уютную обстановку кабинета и вообразил себя интеллектуалом.
Майк подлил себе чаю и после паузы продолжил: – Мы по-прежнему оставались друзьями. Мечта разбогатеть на творчестве не давала результатов. Так вот, в одну из наших встреч, в конце девяностых, гуляя по весеннему Сен-Жермен и глядя на пышно цветущие каштаны у церкви, у нас появилось настроение летящих бабочек. Банье хвастался, что дописывает толстый роман про сломанного жизнью денди. Правда, обмолвился, это скорее для души. Ему уже тогда было за полтинник, и то, что самое лучшее, казалось, осталось уже в прошлом. Но как все обманчиво, и судьба полна сюрпризов! Он был совершенно прав. Пообедать мы решили в его любимом заведении – кафе «Флор». И вот, проходя мимо книжного магазина, на нас накинулись, цепляясь, две цыганки: «Погадаю, дайте ручку! Все скажу, дорогие». Я спрятался за спиной моего друга, а та, что постарше, взяла его под руку и почти насильно отвела в сторону, шепча ему в ухо. Банье перестал сопротивляться, глядя на нее завороженно. Мне оставалось ждать завершения сакральной процедуры, и, будучи католиком, я к суевериям относился равнодушно. Если только что иногда залезал в гороскоп, и то чтобы поднять настроение. Через пять минут вернулся дружок, улыбаясь. – Тут Майк замолчал, посмотрел пристально на Наташу, которая горела ярким пламенем, клея взглядами очередного лоха. Мне надо было только толкнуть ее ногой, и она подтянула свое платье, обратившись к нам со вниманием. Наш разговор продолжался. – Мы сели за столик на террасе. Он искал, с чего начать. Только положил передо мной открытую ладонь, разглядывая выпуклые кривые линии. Мне самому было интересно, что предсказала ему гадалка. Водя пальцем по ладони, он таинственно произнес: «Вот тут где-то спрятан чертов узел везения. Ты видишь его?» Я старался увидеть его там. Напрасно. Кривые линии на ладони пересекались беспорядочно. Да что там, ничего особенного, как тут определить, где что? Он спрятал руку в карман и вспомнил наши прежние похождения. В кафе у Банье было много знакомых, те постоянно мешали нам закончить воспоминания, подходили здороваться. Разговор сбился, а потом совсем сошел на нет. Мы расстались у его машины поздно ночью под липким дождем. Я сильно промок, простудился и слег. Месяц чихал, далее переезд, ремонт квартиры… Я почти забыл про этот случай с цыганками. Разве что встретился с приятелем, и он сообщил новость, стоящую внимания: у моего друга Банье появился крутой покровитель. Сказка! Владелица крупной фирмы с мировым именем. Иногда слышал от соратников, что Банье баснословно разбогател и исчез из виду. Закрылся у себя в поместье, как граф Монте-Кристо. Предполагали разные варианты: то стал жертвой фатальной любви, то зазнался…