Золотые тротуары (сборник)
Шрифт:
– Звезда! Его носит весь Голливуд, особенно сексуальные певички типа Мадонны.
К нашему столу подсел сведущий Марсель, управляющий важной частью в Bains, дискотекой в подвале:
– Сегодня ночью у нас будет бесплатный концерт Принса, чистый рок-н-ролл. Советую послушать, большой талант, современный Моцарт.
Когда спустились в темный зал со слабо освещенным подобием сцены, то народ потихоньку собирался. Опять подошел Марсель и повел нас знакомиться с диск-жокеем. Худенький мальчик крутил виртуозно пластинки, протянул мне руку и крикнул дружеское приветствие сквозь занавес музыки. Звали его Дэвид Гетта, возле него крутилась миниатюрная мулатка. Отвлекалась на секунду, подняла голову:
– Кати.
– Подруга диск-жокея, – пояснил Марсель и прибавил: – Смешная и смышленая, работает наверху в раздевалке.
Концерт
– Извини, мистер Игорь, за опоздание, задержалась у клиента, – сказала она жалостным голосом.
Конечно, мне удалось улыбнуться. Щелкая зубами, мы перешли через бульвар и зашли в угловое кафе. Куда деваться без парижских кафе? Жизнь крутится вокруг этих заведений с утра до ночи, для некоторых спасение от одиночества и скуки. Сели за дальний столик, почти касаясь друг друга, и я начал флиртовать, нагло положил руку на ее колени, что длилось секунды, и тут же был одернут с отговоркой, что сердце девушки принадлежит только одному и единственному. Сразу можно догадаться кому. Конкретно да, Клоду Монтана, тот хоть и гомосексуал, но настоящий джентльмен. Откровение поразило меня, и шаловливые пальчики я тут же засунул обратно глубоко в карман пиджака. Фиаско слегка смутило, но оправился и предложил дружить, надеясь на лучшее. Прежде чем расстаться, она написала свой адрес гостиницы и даже попросила заходить почаще. Я, пользуясь ее добротой, навещал обычно утром.
В тесном номере был только красивый вид из окна на серые волнистые крыши и Эйфелеву башню, остальное – убитая временем меблировка. Валис уходила к консьержу за кипятком, и мы пили чай, сидя на подоконнике с круассанами и сладкими плюшками. Со мной всегда находилась папка с бумагой, и в настроении я рисовал с натуры голубей и дарил рисунок, она прикрепляла его кнопкой к бледным обоям, закрывая очередную дырку в стене. Кроме того, я получал пригласительные на разные мероприятия, коктейли и званые приемы под предлогом показать свои расписанные краской ноны (вьетнамские конусные шляпы). Шляпы были не мои, а одного дружка из русских художников. Он продавал ноны по дешевке на площади культурного центра Бабура вместе с наивными картинками. Вскоре я напросился к Клоду Монтана. Валис организовала встречу, я тщательно подготовил костюм, начистил ботинки гуталином до блеска и взял около пяти нон в коробке.
Ателье и офис находились в старом особняке, с порога была видна деловая суматоха – телефоны звонили, прерывая голоса, мелькали пижонистые мальчики, посередине зала группа полуголых манекенщиц, на них надевали одежду. Там же сновал планетарная звезда моды с букетом булавок, около него толпились молоденькие ассистентки, внимательно слушая каждое слово мэтра. Я терпеливо ждал, когда он отвлечется, подойдет ко мне и посмотрит быстро еще пахнувшие масляной краской шляпки. «Слишком артистические», – вынес приговор и посоветовал обратиться к другому более эксцентричному дизайнеру. При этом заинтересовался ценой моих произведений. Выбрал пару и отдал мне сразу деньги. Я потом узнал, что они висели долго в коридоре офиса, далее след работ потерялся навсегда. Утром следующего дня пью кофе с Валис на террасе кафе и строю планы открыть бутик современных головных уборов, расписанных разными художниками, на что она серьезно ответила:
– Мистер Игорь, вы сошли с ума, какие шляпки? Пишите картины и выставляйтесь! Тратить силы на моду слишком дорогое занятие.
С Клодом Монтана я постоянно пересекался то тут, то там, иногда, просто гуляя по улице, встречались, обменивались приветствиями.
Один раз, ближе к лету, Валис взяла меня с собой на пати. Это был, кажется, день рождения ее друга по работе. Взяли такси от гостиницы и при ехали в 16-й район. По дороге я пытался выудить побольше о месте, куда мы едем. Она поправила бархатное платье, закрыла плотно коленки, таинственным голосом сказала, что вечеринку устраивает наследник богатого дяди, буржуазный пережиток старой Франции, и то, что будет много шикарных дам, большой выбор для бедных художников. Войдя в двери, я увидел и вправду народ под гребенку. Женское общество сияло ожерельями из бриллиантов. Подошел гарсон и предложил бокал шампанского. Я покинул Валис и прошелся по комнатам, разглядывая декор и картины. В библиотеке встретил лежащего на диване Клода Монтана, рядом почти на его ковбойских сапогах сидели трое молоденьких красавчиков. Перейдя в следующую, заметил скучающую миловидную толстушку и пристроился к ней, начал разговор с шутки, она довольно захихикала, ломая кусок пирога, мы сдвинулись ближе, мой язык развязался и понесся пропеллером. Та оказалась журналисткой желтой бульварной прессы, было о чем поговорить.
Ну, естественно, затронули тему моды, она, пронырливая, склонная к сплетням, поведала про Клода, что тот выскочка и вся его заслуга в том, что выбился в люди благодаря своему сексуальному достоинству. Красавец с угла бульвара Сен-Жермен, где снимал влиятельных клиентов, да, правда, таких было много, одни занялись бизнесом, другие – модой.
– Ни фига себе, Клод занимался мужской проституцией? – удивлено спросил я.
– Да что тут особенного? Сейчас он знаменитость. Просила дать мне интервью – отказал, говорит, что интересуют серьезные журналы с глянцевой обложкой. Ну а вы чем занимаетесь?
– Русский художник с Сен-Жермен. Ага, приятно познакомиться.
Когда она запьянела, повела меня за руку в дальний конец квартиры, за шторами скрывалась маленькая комнатушка, освещенная настольной синей лампой. Мы легли на просторную кушетку, журналистка положила подушку под голову, и, как бывает в таких случаях, к нам зашла Валис. Обрадовалась, что я тут, положила перед нами кофейную тарелку, наполненную белым порошком:
– Угощайтесь, друзья. Чистый колумбийский кок, могу дать соломинку понюхать. – И подала пример, подхватив ноздрей порцию наркотика.
Потом к ней присоединилась толстушка, окончательно вырубилась, закатив кверху очи, уже полностью отключилась от меня и остального окружающего мира, засопела и крепко заснула. Пробовать эту гадость, конечно, я не стал, вышел из комнаты и провел остаток вечера у буфета в компании шальной молодежи.
После этого случая наши встречи с Валис потихоньку отошли на второй план, и если виделись, то редко. Вид у нее изменился. Из богемной девочки росла озабоченная деловая леди, сухая и рациональная. К себе больше не звала на чай, порой избегая сказать «здравствуй» или «привет». В парижском микрокосмосе шел слух, что она стала наркоманкой, и приучил ее к этому Клод. И вот новость, читаю в разделе светской хроники популярного журнала Парижа, большое событие – свадьба месяца. Дочь миллионера вышла замуж за известного кутюрье. В середине круга гостей выделялась белым пятном блистательная, совсем гламурная пара обнявшихся супругов Монтана. Заголовок гласил: «Вот и сбылась мечта американской девочки». Я же подумал, что, наверное, ее отец раскошелился по полной программе и вложил бешеные деньги в рискованное дело. Новая жизнь изменила вновь Валис, она обосновалась под известным именем, переехала в дорогие апартаменты на улицу Лилль и с тех пор исчезла. Но как коварно и обманчиво счастье, и оно длилась коротко. В конце 90-х под Новый год она вышла голой из дверей балкона, поднялась на перила и прыгнула вниз с пятого этажа. Нашли разбитое тело лишь к утру, вызвали полицию и констатировали факт мгновенной смерти. Причина – наркотическое средство и смесь алкоголя. Похоронили ее дома на кладбище в Американском штате Канзас. Для семьи она была единственной дочкой. Бедная Валис Монтана, пухом ей земля. Про Клода давно забыли, тот потерял имидж, и прибыльный бизнес накрылся под тяжестью долгов.
Совсем недавно, в августе 14-го года, я брел после обеда по авеню Опера, от жары плавился асфальт под ногами, со спины текли ручейки липкого пота. Завернув за угол, решил сократить путь через площадь перед театром Комеди Франсез. Проходя мимо террасы кафе, увидел странную фигуру мужика, сидящего наклонив голову, одетого в кожаную куртку, в нем приметил что-то знакомое. Я остановился, теряясь в догадках, это Клод или мне кажется. Пока решал кто, тот встряхнул желтой прядью волос, поднял изрешеченное лицо, но с легко узнаваемыми чертами былого известного и легендарного кутюрье. Глаза были пустые. Блуждающим взглядом нашел меня и улыбнулся: