Золушки из трактира на площади
Шрифт:
Бруни вспомнила, как Дрюня разговаривал с пажами. Ну конечно, он отправил их разыскивать Кая! Так или иначе любимый шут короля должен был знать офицеров королевской гвардии. Вот только откуда он узнал об их романе? Ведь Ванилла была не в курсе происходящего!
А потом, выбросив из головы ненужные мысли, она просто растворилась в его прикосновениях.
– Стой-стой-стой! – рассмеялся Кай, когда почувствовал, что страсть сетями поцелуев затягивает их на глубину. – Дай я сначала погляжу на тебя…
Он отступил шаг назад и оглядел ее с ног до головы.
– Узнаю руку мастера! Артазель никогда не ошибается в том, как должна выглядеть женщина. А если женщина ему понравилась, она всегда будет выглядеть королевой. Девочка моя, ты явно ему понравилась!
Матушка смутилась. Комплимент не вызвал противоречия в душе, наоборот, доставил удовольствие. Наверное, маленький портной и впрямь был гением кройки и шитья, поскольку в этом необычном для трактирщицы наряде Бруни чувствовала себя совершенно естественно, будто всю жизнь носила платья из богатой ткани, вкупе с изящной обувью и дорогими украшениями. И невольно порадовалась тому, что и Кай это отметил.
– Не удивляюсь, что тебя одолели поклонники! – продолжил он, свирепо нахмурившись.
Хмыкнув, Бруни пальцами разгладила морщинку между его бровями.
– Не хмурься! Лучше улыбайся – я так люблю твою улыбку!
Кай поймал ее руки и поднес к губам. Он не говорил ни слова, но она будто слышала наяву тихое: «Ты – мое счастье, Бруни! Нежданное счастье…»
Ветер распахнул шире створку окна, впустив в комнату звуки музыки. Отсветы костров с площади скакали по подоконнику, будто рыжие коты. Уже достаточно стемнело, чтобы можно было начинать разделывать приготовленные на открытом пламени туши, прыгать через огонь и провожать молодых на свадебную ладью, где они, по традиции, собирались провести первую ночь в объятиях Океанского творца и под присмотром его возлюбленной – Пресветлой богини Индари.
Смех из толпы, запахи вкусностей и мелодии, что становились все более заводными, не оставили Матушку равнодушной. Да и любимый был рядом, поэтому она ничего и никого не боялась.
– Ты умеешь танцевать? – лукаво улыбнулась она. – Пойдем туда!
– Девчонка… – пробормотал он, с опаской выглядывая в окно. – Ну пойдем, раз ты хочешь! – Обняв Бруни, он повел ее к двери, однако все же предпринял последнюю попытку переубедить: – Я не танцевал целую вечность! Ты можешь лишиться туфелек!
Матушка погладила его по плечу:
– Ты справишься, мой Кай! Я в тебя верю!
На небе уже появились первые звезды. Растущая луна подслеповато щурилась на веселящихся внизу человечков и ткала серебристо-зеленое покрывало для гавани. Похолодало, но в толчее этого заметно не было. На площади всем желающим раздавали куски ароматного мяса, положенные на ломти черного хлеба, наливали молодое вино из бочонков. Тут и там звучала музыка. Казалось, менестрели со всей Ласурии собрались нынче в квартале Мастеровых – то ли погостить на свадьбе, то ли проводить быстротечные Золотые дни.
Смеясь, Бруни затянула Кая в круг танцующих.
– Закружи меня, – попросила
– Уверена? – улыбнулся он. – Ну держись!
Звучал веселый ригодон. Танцоры поочередно менялись местами, плутали в хороводе, партнеры подбрасывали дам под лихие взвизгивания последних, тут и там мелькали азартно взмахивающие ноги в разноцветных чулках. Зашипевший и задымившийся магический свиток пришлось заменить на другой, с неожиданным достоинством заигравший менуэт.
Прошли времена, когда менуэт был танцем одной пары. Нынче кавалеры и дамы из всех гильдий, всех мастей, размеров и родов занятий выстраивались в две длинные шеренги, церемонно кланялись друг другу и делали шаг навстречу.
Бруни смотрела в светлое лицо Кая так, словно шла к нему по тонкому мосту над пропастью… Да, наверное, так и было.
– Вот ты где! – прозвучал над ухом знакомый голос с властными нотками. – Нашлась, пропажа моя!
Холодея, Матушка обернулась.
Он оказался совсем близко, незнакомец в полумаске. Так близко, что она ощутила его запах – дорогих благовоний, умасливших тело и волосы, мужественности и… желания. Жгучего желания, подстегнутого выпивкой, танцами и близостью множества хорошеньких горожанок.
Спустя мгновение Кай стоял за ее спиной. Она не видела его, но почувствовала, будто оказалась на суше в самый разгар шторма.
Выражение глаз блондина изменилось. Веселье и жажда обладания превратились в изумление, а затем… в бешенство.
– Ты? – хрипло спросил он Кая. – Тебя не должно здесь быть! Ты…
– Замолчи! – негромко сказал тот.
Сказал так, что назвавшийся Аркеем отступил на шаг, легко поклонился и скрылся в толпе.
Бруни испуганно взглянула на Кая.
– А… кто он такой?
– Этот жеребец? – задумчиво посмотрел ему вслед Кай. – Известный дворцовый ловелас. Из тех, что не пропустят ни одной юбки и ни одного увеселения. Забудь о нем.
– Но я… – набралась духу Матушка, желая признаться, что ехала с ним на лошади и даже, кажется, согласилась танцевать в паре.
– Забудь! – тем же тоном, что говорил с блондином, приказал Кай. – Ты – моя! Все остальное – прах!
И отступил на шаг. И поклонился. И подал ей руку, приглашая на менуэт.
Незадолго до полуночи шафера разыскали новобрачных, уснувших, трогательно обнявшись, на пустой телеге, растолкали и с пением псалмов начали собирать свадебную кавалькаду в порт.
– Тебе обязательно ехать? – поинтересовался Кай.
Они с Бруни сидели за одним из импровизированных столиков, утоляя голод и жажду.
Матушка, с удовольствием отпивая из кружки легкое осеннее вино и заедая жареным мясом, помотала головой и пожаловалась:
– У меня ноги гудят!
Кай засмеялся.
– Я предупреждал!
– Ты мне ни разу не наступил на ногу! – отметила она и уважительно добавила, вспомнив слова Ваниллы: – Настоящий мужик! А знаешь, – Бруни поставила кружку, – я бы с удовольствием посмотрела на фейерверк, если бы так не устала!