Золушки на грани. Без купюр
Шрифт:
— Для того, чтобы стать феей, не нужно ничего сажать. Достаточно просто пожелание вслух высказать — и всё.
— Я, между прочим, уже сто раз высказывала его вслух, — обиженно сказала Золушка.
— Ну не в зеркало же при этом надо глядеть, а в глаза другой фее. Ты сказала, она услышала — и всё, считай, что дело в шляпе. А вот принцессами становятся только самые достойные! Тут одного желания мало.
— Странно, что при таких правилах наш мир ещё не заполонили недостойные феи, — задумалась Золушка, — Видимо, не все знают, к кому надо обращаться с просьбой. Но очень скоро они пронюхают, и вот тогда мы точно останемся
— Ты всё-таки одумалась и согласна на принца?
— Об этом и речи быть не может! Я имею в виду, что самых достойных как раз надо принимать в феи. А оставшихся делать принцессами, стоит им высказать такое желание. Получится, опять-таки, естественный отбор.
— Ты представляешь, какие принцессы получатся при таком-то отборе?
— Ну как это — какие? Довольные своей участью. Мне казалось, что это — самое главное в нашем деле. Разве нет?
— Вообще-то да, но…
Фея надолго задумалась, возможно даже вышла куда-нибудь в астрал, чтобы посоветоваться с другими феями. Потом, наконец, вспомнила о своей собеседнице и деловито произнесла:
— Говоришь, твои сёстры спят и видят, что принц ведёт их под венец? Неплохо, неплохо. Одной из них займёшься ты, другой — я, и наплевать, что они недостойные, лишь бы не передумали. Выбирай, какая из них тебе менее противна, и можешь приступать к делу прямо сейчас. Детали я разъясню по ходу, там всё предельно просто.
— Да обе подходят, не такие уж они и чудовища, как принято считать, — пробормотала Золушка, — А после того, как выдадим замуж сестричек, можно и мачехой заняться. Что-то в последнее время она недовольна моим папашей, вроде как хочет с ним развестись, и подыскать себе муженька помоложе.
— Караул! — схватилась за голову фея, — Ты всерьёз собираешься швырнуть какого-нибудь бедолагу-принца в объятия этой мегеры?
— Ну, это я для примера. Можно и не женить. Главное, что без работы мы не останемся, вы ведь об этом беспокоились?
Строительство
Мой господин, величайший из великих и мудрейший из мудрых, солнцеподобный и всемогущий, сконструировал и начертал прекраснейшее сооружение, подобного которому не было и не будет, пока существует мир. Мне, несовершенному, он повелел руководить возведением этой бесподобной шарообразной постройки, которая станет символом солнца, покровительствующего нашей земле.
Я собрал рабов, показал им чертёж, тщательно перерисованный мною с совершенного рисунка моего господина. Рабы ничего не поняли в этом великом замысле — пришлось объяснять им на пальцах, а самых тупых поучить дубьём.
По моему приказу рабы стали выпиливать из скалы огромные плиты и перетаскивать их к месту постройки. Так они трудились, посменно, три дня и три ночи, а я, бессонный, сновал среди них, наблюдая за работой. Но на четвёртый день я совершил роковую ошибку: оставил их, а сам прилёг вздремнуть под раскидистой пальмой. Когда я проснулся, солнце уже клонилось к закату. Рабы сидели там и тут, небольшими группами, но работать даже и не думали. Подойдя поближе, я увидел, что они, не таясь, пьют вино. Эти наглецы и не думали скрываться! Естественно, ни о какой работе уже и не могло быть и речи: я приказал им встать и убираться с глаз моих, но многие не держались на ногах и ползли, подобно червям.
На следующий день, и на третий день, и потом ещё три дня подряд, всё повторялось. Пока я строго следил за рабами, они прилежно перетаскивали материал для постройки, когда же я отвлекался, например, для того, чтобы позаботиться о пище для этих неблагодарных скотов — появлялось вино, и рабы, и без того безмозглые, превращались в неподвижные колоды, немногим отличающиеся от камней, которые они перетаскивали.
Не выдержав, я приказал швырнуть крокодилам каждого десятого ослушника, и тогда рабы перестали пить вино вместо работы. Всё снова пошло на лад, но тут меня вызвал к себе мой господин.
— Тут вот что, — сказал солнцеподобный, грозно сверкнув очами, — Говорят, ты там некоторых рабов в жертву принёс?
Я замер: самоуправство карается смертью!
— Это хорошо, правильно, — продолжал, меж тем, господин, — Строительство будет идти лучше. Но только учти — новых рабов у меня для тебя нет, а объект ты должен сдать к сроку… К тому, который я указал на обороте чертежа.
О, всемогущие боги! Как я мог быть столь беспечным, что не обратил на это внимание!
Конечно, с оставшимися рабами мы не сможем возвести столь величественное сооружение в указанные сроки.
Я был вынужден прибегнуть к помощи вольнонаёмных рабочих: из тех, знаете ли, безумцев, что готовы на всё ради моего господина. Я пообещал им щедрую награду и благодарность самого солнцеподобного, и они с радостью взялись за дело.
Но если рабы хотя бы умели возводить строения — пусть не такие совершенные, как то, что начертал мой господин — то вольные наёмники постоянно падали вниз и разбивались, роняли камни на головы друг другу, укладывали их кое-как.
Я старался — уговорами и угрозами — принудить рабов и наёмников работать быстрее, во имя нашей светлой цели, но они так и не смогли оценить величайший замысел моего господина.
Когда сооружение было уже наполовину возведено, оно внезапно обрушилось. О, я видел это собственными глазами! Совершенная шарообразная конструкция в несколько мгновений превратилась в груду камней, так не похожую на великолепный чертёж моего господина!
Рабы и наёмники тупо уставились на дело рук своих, а я воззвал ко всемогущим богам, чтобы они послали мне быструю и безболезненную смерть. Но тщетны были мои мольбы.
Сейчас я иду к моему господину: пусть он казнит меня так, как сочтёт нужным.
Когда я двинулся в сторону дворца, рабы и наёмники глядели мне вслед, а кое-кто уже побежал за вином. Они будут продолжать пировать на развалинах совершеннейшего творения мысли моего господина даже тогда, когда меня уже не будет в живых. Горько думать о том, как бесславно закончится моя жизнь.
Четыре тысячи лет спустя, на том же самом месте.
— Уважаемые туристы, поглядите вокруг, отсюда открывается прекрасный обзор! Перед вами — одно из чудес древнего мира — египетские пирамиды, эти усыпальницы Фараонов! Самая первая гробница, может быть, не так велика, как последующие, но именно после её возведения появилась традиция воздвигать пирамиды для погребения мумифицированных тел властителей Египта. Мы не знаем, кому первому пришла в голову идея возводить сооружения такой необычной формы, но совершенно очевидно, что это был величайший конструктор своего времени!