Золушки при делах. Часть 2
Шрифт:
«Зримое не существует для тех, кто владеет Силой, сравнимой с вашей!
– говорил Белый старец. – Но разум – гордец! Он обманывает вас, тасует картинки, как карты, держа в рукаве великую пустоту, и не рассказывая о том, что только вы можете вылепить из нее реальность…»
Ники, которая однажды чуть было не сорвалась в расселину, прекрасно помнила «великую пустоту», неожиданно оказавшуюся под ногами, и чувство мгновенно страха, похожего на змеиный укус. В тот раз Ясин, каким-то наитием оказавшийся рядом, вслепую ухватил ее за шкирку, не дав упасть. Этот страх оступиться после долго отравлял ей жизнь. Одно дело сознательно
Лежащий под горой мир казался придуманным. Где-то там шли войны, меняли границы государства, и птицы снимались в полет – а здесь царили покой, туман, голос и воля Белого старца.
– Тебе не жалко ее? – спросила однажды Ники, наблюдая, как Ясин свежует косулю, которой приказал выйти из леса. – Ведь она выполнила твой приказ.
– Ты хочешь голодать, Ники? – насмешливо посмотрел он на нее, продолжая орудовать ножом. – К твоим услугам ягоды и корешки, а мне нужно мясо!
– Я не хочу голодать, - качнула она головой, - я просто думаю дальше тебя…
– Это как? – удивился он.
– На зов нашей Силы выйдет любой, - она смотрела за горизонт, и казалось ей, оттуда торопятся к ней смешные неуклюжие фигурки, бегут, падают, поднимаются, снова бегут…
– И? – Ясин опустил нож, глядя на нее. Руки у него были по локоть в крови.
– И мы сможем убить любого, - тихо сказала Ники, поднялась с камня, на котором сидела, и ушла бродить по горе, смотреть на облака, бесконечно меняющие форму.
Зорель нашел ее ближе к вечеру, протянул кусок жареного мяса, завернутый в лист лопуха и флягу с водой.
– Я спросил его о том, что ты сказала, - помолчав, произнес он, – и знаешь, что он ответил?
Мясо было восхитительно на вкус, однако Ники, перестав жевать, посмотрела на Ясина.
– У таких, как мы, не должно быть сердца, - пожал плечами тот, - только Великая Целесообразность поступать именно так, а не иначе. И знаешь, мне кажется, он прав! Когда ты можешь сметать народы и разрушать материки, нельзя поддаваться эмоциям!
– Мы не умеем сметать народы и разрушать материки! – сердито ответила Никорин.
– Научимся, - усмехнулся Зорель.
***
После открытия картинной галереи на мансардном этаже трактира «У старого друга» в обоих кварталах – Мастеровых и Белокостных, на границе которых и располагалось здание, стали встречаться странные люди с ошарашенным выражением на лицах, которые выглядели так, будто забыли, куда идут. Все они перед этим посещали выставку, слава о которой разнеслась по Вишенрогу всего за пару первых дней экспозиции.
Мастер Вистун впервые выставлял работы, доселе обретавшиеся исключительно у него на чердаке. И горожане отстаивали длиннющую очередь, чтобы попасть в мансарду, меняли друг друга, позволяя женщинам и детям отдохнуть и отведать трактирных яств, требовали закуску и напитки на вынос, дабы промочить глотки перед прикосновением к искусству. Мастеру Пиппо пришлось в срочном порядке нанимать прислугу и повара себе в помощь. К делу привлекли его младшую дочь Персиану, славившуюся семейной любовью к вкусным, воздушным и сладким десертам.
Мальчишки-разносчики волками при отаре бегали вокруг очереди в галерею, предлагая похожие на свадебные платьишки пирожные-безе с малюсенькими розочками наверху, румяные рогалики с повидлом, маленькие и удобные баклашки с горячим и холодным морсом. Очередь на все голоса и звуки развлекали труверы и менестрели, а чуть в отдалении пристроились раскрашенный шарабан и накрытый полотнищем фургон, обитатели которого без отдыха показывали спектакли и разыгрывали смешные сценки.
Жизнь не замирала в трактире и с наступлением темноты. В теплом свете свечей и камина, украшенного традиционным ласурским орнаментом, состоятельные жители кварталов вальяжно ужинали бараньей лопаткой с базиликовым повидлом, оладьями с ванильно-яблочным кремом, перепелками в кляре. Заведение мгновенно стало модным, на тех, кто не посещал «Старого друга» вишенрогцы смотрели, как на предателей.
– Ники, дай мне руку, я ничего не вижу! От, демоновы ступени! Какого Аркаеша мы здесь оказались, а не в зале?
– Ваше Величество, умоляю, тише! А не то нас арестуют, как взломщиков! Ну, подумаешь, ошиблась немного!
– Короля арестовать нельзя!
– Дрюня, кто будет разбираться, если нас поймают?
– Тише вы! И правда, услышат!
– Отчего Твоему Интриганскому Величеству было не прийти сюда днем, а? При свете, как все порядочные граждане?
– Я не могу так явно показывать свой интерес к картине, написанной простолюдином на сомнительную тему, глупый ты шут!
– Ой! Ой-ей!
– Да что ж вы орете, как у себя во дворце!
– Его Раскормленное Величество наступил мне на ногу! Твое Величество, изволь сойти! Нога неудобная!
– Тьфу…
Наконец, ступени были преодолены. Король и шут, ведомые архимагистром Никорин, перенесшей их из замка на ступени мансарды, вошли в пустой зал. Из окон в крыше струился лунный свет, в котором танцевали пылинки, но сама комната была погружена в темноту, не позволяющую разглядеть картины.
– Ники! – возмутился Его Величество.
– Сейчас, - улыбнулась та, стряхнула с кончиков пальцев магических светляков.
В полете они разделялись на два или три, усеивая потолок до тех пор, покуда помещение не залил яркий свет.
– Снаружи не видно и не слышно, - пояснила архимагистр, - Теперь можете вдоволь орать, ругаться и наступать друг другу на ноги!
Его Величество скинул капюшон плаща, делавшего его похожим на дюжего разбойника с большой дороги, и огляделся.
Дрюня, побывавший в галерее одним из первых, сразу же отошел к полотну, которое казалось затененным даже в ярком магическом свете.
Ники медленно пошла вдоль акварелей, иногда останавливаясь, чтобы разглядеть особенно понравившуюся. В дальний конец комнаты она не спешила. Что-то подсказывало ей, что картина окажется… непростой.
Волшебница стояла у рисунка, изображающего дорогу лунной ночью, любуясь изображением лужи в продавленной колесами колее, как вдруг чьи-то холодные пальцы огладили шею. Ощущение было таким сильным, что она заозиралась, ища в помещении потайной угол. Но кроме них в комнате никого не было.