Зона поражения
Шрифт:
— Проезжайте!
Милиционер козырнул, и «Лендровер» покатил дальше. Начался противный снег с дождем. Отъехав от поста несколько километров, Максим Данилович уже сам остановил машину. Действуя строго по инструкции, он вынул из большого конверта трафарет и налепил его кусочками скотча изнутри на ветровое стекло. Теперь каждый мог прочитать эти крупные летящие сквозь белый ливень страшные буквы:
«Осторожно! За рулем пьяный шофер».
Глава четвертая
Припять в полночь
1
Снег утих, и стало ясно, видимость идеальная. По подмерзшему асфальту ветер медленно кружил неживую труху. Когда Максим Данилович выключил мотор, стало до звона тихо вокруг. Прорезаясь сквозь черную паутину леса, солнечный диск дробился яркими пятнами, горел в зеркальце заднего обзора. Разложив карту на левом сиденье, Максим Данилович какое-то время изучал ее.
Карта была старая, восемьдесят второго года, и на ней черной шариковой ручкой были дорисованы необходимые детали. Нужное ему заброшенное кафе, если верить указателям, находилось в трех километрах дальше по трассе. Он заглянул в инструкцию, вынутую из маленького конверта. Посмотрел на часы. До встречи оставалось пятнадцать минут. Мимо с ревом пронесся грузовик. Максим Данилович проследил его движение глазами. Номерной знак какой-то ржавый. Задний правый баллон проседает, плохо накачан. Машина шла прямо по середине шоссе, и в ней была какая-то нетвердость. Будто за рулем не водитель, а какой-нибудь испуганный подросток-угонщик, который не в состоянии управиться с баранкой.
«Пьяный! Он пьяный за рулем… У него наверняка такой же, как у меня, трафарет на стекле… Здесь все наоборот, здесь небось ГАИ трезвых тормозит… Тормозит и штрафует… — Максим Данилович, подавив в себе желание вытащить бутылку, тронул машину с места и, поглядывая на часы, медленно покатил по правой полосе. — Я должен быть там точно. Минута в минуту. Не раньше!.. Не позже…»
Шоссе здесь то уходило вверх, то вдруг ныряло вниз под большим уклоном. Находящееся на спуске кафе возникло перед ним неожиданно, выросло за секунду. Большое полустеклянное здание с плоской крышей, окруженное со всех сторон лесом. Перед входом квадратная асфальтированная площадка. Дальше, немного в стороне, какие-то неприятные мелкие руины. Не сразу догадаешься, что это остатки сгоревшей бензоколонки. Ни на шоссе, ни на площадке перед кафе никого не было.
Развернув «Лендровер», Максим Данилович затормозил в нескольких метрах от грязных стеклянных дверей. Часы показывали 10.00. Ровно в десять он должен взять здесь трех пассажиров. Немного посидел в машине, похлопал руками по рулю. Нужно было раньше печку включить. Тело, закутанное в меховую куртку, было хорошо согрето, но руки в тоненьких коричневых перчатках немного мерзли. Прошли один за другим мимо два львовских автобуса. Они были свежеокрашенные, синие с желтым.
Максим Данилович снова вынул конверт с инструкцией, повертел в пальцах. Перечитывать незачем, он уже запомнил, что там написано: «Дальнейшие инструкции вы получите от взятых вами людей».
«Назад ехать? Или подождать?»
В первый раз за эти сутки он ощутил тревогу. После всего происшедшего в раковой клинике, после всех сонных, бессмысленно прожитых лет, когда гнилой грузовик вышибал из тебя все желания днем, а пьяное радио на кухне отпевало ночные одинокие оргии, новенький «Лендровер», меховая куртка и пистолет в бардачке, неожиданно свалившиеся вместе с концом жизни, принесли с собой упоительную легкость. И вдруг эта легкость пропала.
Сунув пистолет в карман куртки, Максим Данилович вышел из машины. Он попытался понять, как могли попасть сюда его пассажиры. Варианта два: либо их привезли со стороны Киева и оставили здесь, но тогда он бы увидел машину, обогнавшую «Лендровер», не на грузовике же их привезли. Либо пассажиры пришли из Припяти. Если они пробирались сюда сквозь милицейские кордоны, могли где-то задержаться. Стоило подождать.
На шоссе было пусто. Тихо. Он прислушался. Очень далеко еще различался шум автобусов, постепенно утихая. Толкнув стеклянную дверь, Максим Данилович вошел в кафе. Солнце уже поднялось над деревьями, резковатый свет проникал внутрь сквозь грязные черноватые стекла. Непроизвольно опустив руку в карман, Максим Данилович сдавил рукоятку пистолета. Перевернутые стулья, их тонкие металлические ножки торчали во все стороны. Белый пластик столов, блестящий металл раздачи. Заляпанный пол. Повсюду тарелки, алюминиевые столовые приборы. Широкие лопасти вентилятора медленно поворачиваются в сквозном потоке воздуха.
— Эй! — сказал он негромко. — Эй, кто-нибудь!
Отпихнув ногой поваленный стол, он обошел раздачу. По полу со звоном покатилась металлическая миска. В окрашенном желтой краской котле что-то засохло — жирная белая паутина. Под ногу попался черпак. Максим Данилович надавил на него каблуком, черпак погнулся. К стене было прикреплено взятое в пластмассовую рамочку меню. Бумага немного пожелтела, но оттиснутое на печатной машинке меню легко прочитывалось:
«МЕНЮ НА 26 апреля 1986 года. ПЕРВЫЕ БЛЮДА: Суп харчо — 96 копеек. Солянка — 61 копейка…»
Кассовый аппарат распахнут, свесилась спиралью бумажная лента, в выдвинутом ящичке серебро и медь. Отсюда, похоже, уходили в спешке и потом никогда уже не возвращались.
Звук моторов на шоссе отвлек его. Он опять прислушался. Минимум две машины. Они очень быстро приближались. На грузовик не похоже. На автобус тоже не похоже. Газик? Нет.
— Подойдите сюда, помогите мне!
Слабый голос прозвучал за спиной, Максим Данилович обернулся, сделал несколько шагов и увидел человека. Тот сидел, прислонившись спиной к желтой выпуклой стенке котла, обеими руками прижимая живот.
— Подойдите сюда… — повторил он еле слышно. Ноги в черных остроносых ботинках дернулись по кафельному полу, одна рука, с трудом оторвавшись от живота, протянулась к Максиму Даниловичу. — Пожалуйста!.. — У этого человека было соломенного цвета, неживое лицо — явный признак раковой интоксикации. Лицо кривилось от боли. — Пожалуйста, сядьте рядом! — Рука ухватила Максима Даниловича за край куртки и потянула. — Давайте! — В голосе сквозь боль прорвалось раздражение. — Вы разве не слышите… Это патруль. Сядьте!
Теперь только он понял: это были милицейские бронированные фургончики, перебрасывающие патруль. Между скрипом тормозов и несколькими автоматными очередями, посыпавшимися на стекла кафе, никакого интервала. Похоже, стреляли, не выходя из машины, прямо через окна. Посыпались стеклянные осколки. Из прошитого потолка на голову полетела легкая пыль. Одна пуля толкнула котел, но котел надежно защищал спину. Только неприятный озноб от вибрации образовался. Максим Данилович вытащил пистолет, но слабая рука умирающего остановила его.