Зона поражения
Шрифт:
Он забрался в кабину, захлопнул за собою дверцу. Зинаида подвинулась, освобождая сиденье водителя.
— А где студент? — спросил Максим Данилович.
— Он в кузове поедет! — отозвалась Зинаида. — Почему ты решил, что он студент? Эта донесла?
Максим Данилович промолчал. Он снял машину с ручного тормоза, и во всю силу заиграл, запел новенький двигатель, захрустели тяжелые колеса, раздавливая какой-то мусор.
— Ему там удобнее разве? — перекрывая шум, крикнул Максим.
— Ему там безопаснее. Если остановят, у
— Как поедем?
— Так же… По улице до конца, потом повернешь и опять до конца… — Голос Зинаиды тонул в шуме двигателя. Машину сильно подбрасывало на побитом асфальте. — Потом через колючку по доскам, сможешь?
— Я попробую.
— Что, не слышу?!.
— Попробую!
— Тормози!
Грузовик тяжело развернулся, прокатил еще метров двадцать и встал. Улицу перегораживал, поблескивая зеленой свеженькой краской, БТР. Рядом с БТР стоял десантник с взятым на изготовку короткоствольным автоматом.
— Назад!
Мигнул слева светофор, Максим Данилович поморщился.
Из-под колес во все стороны полетела грязь. Грузовик развернулся опять. За песней двигателя был слышен голос,' что-то приказывающий в мегафон, но слов не разобрать. В переднюю стенку кузова стучали изнутри. Вероятно, Тихон пожалел, что велел себя таким образом запереть, он тоже что-то кричал, и слова тоже были неразборчивы.
— Куда?
— Прямо, Макс!
В голосе Зинаиды было столько уверенности, что он сразу подчинился полностью, без остатка, только отметил, что лучше бы теперь она за рулем сидела. После перекрестка впереди оказался полосатый шлагбаум. Шлагбаум медленно опускался.
— Жми! — уже не крикнула, прошептала Зинаида, но он услышал. — Если опустит — все! Если опустит — конец…
Мелькнула по правую руку фигурка. Черный полушубок, автомат. Голова без шапки… Максим Данилович выжал до упора педаль газа, и машина протаранила еще не опустившуюся до конца металлическую тяжелую балку. Балку вывернуло из крепления, отбросило. Рядом со звуком двигателя взвыл и захлебнулся электрический мотор. Вытянув из кармана его куртки пистолет, Зинаида припала к окну и, ухватив оружие двумя руками, выстрелила куда-то сквозь стекло вниз. В ответ по машине хлестнула автоматная очередь. Но они уже прорвались. Спихнув в кювет какой-то старенький газик, Максим Данилович сосредоточился на узком шоссе.
— Налево! — скомандовала Зинаида.
Машина соскочила с асфальта и затряслась по мокрой земле.
«Только бы не завязнуть… — подумал Максим Данилович. — Не завязнуть…»
В заднюю стенку кузова больше не стучали. Позади в городе заливалась милицейская сирена. Раздавались одиночные выстрелы.
— Сворачивай.
— Куда?
— В лес, в лес!
Проскочив тяжело по полю и проломив мокрые кусты, грузовик, с трудом протискиваясь и ломая ветви, пошел по просеке. Просека вывела опять на шоссе, но, сделав крюк, они миновали второй пост.
13
Прорвавшись сквозь облачную, плотно серую ткань, солнечный луч отразился на мгновение в простреленных стеклах мелькнувшей мимо закусочной, и снова полумрак мягко обвалился на дорогу. Стало так темно, что свет фар, обычно невидимый в дневное время, бежал желтой кривой волной, раскачивался перед машиной.
— Они дорогу перекроют, — сказал Максим Данилович, выключая фары. Он посмотрел на Зинаиду. — Не выберемся!
— Выберемся! — усмехнулась она. — Сейчас будет поворот в лес на проселок, налево.
Всего метрах в двухстах от шоссе стоял хорошо замаскированный тканью и ветками небольшой грузовик с киевскими номерами.
— Откуда он здесь взялся? — выскакивая из кабины и приподнимая ткань, спросил Максим Данилович.
— Я пригнала. Я ночью еще приехала, замаскировала машину и стала тебя ждать… А что ты подумал?
В сторону Припяти по шоссе пронеслась машина. Максим Данилович замер. За первой машиной последовало еще две.
— Быстро! — скомандовала Зинаида. — Если они нас здесь застукают, может очень глупо получиться!
Она растворила задние дверцы кузова и забралась внутрь.
Максим Данилович стянул с кабины сырую тряпку и открыл дверцу. Ключи торчали в замке зажигания. Он услышал, как Зинаида громко и судорожно всхлипнула.
— Что?
Он подбежал и заглянул в темную глубину кузова.
— Принимай! — прозвенел из темноты голос Зинаиды. — Я буду подавать!
— Случилось что? — Он всматривался внутрь кузова, но, кроме бледного лица женщины, ничего разглядеть не мог.
Он протянул руки, предполагая взять коробку, и вдруг ощутил на пальцах что-то теплое. Тело студента, повернутое Зинаидой, свесилось вниз. Желтые круглые стекла отражали небо, в котором плавали черные ветви деревьев.
Выпущенная по машине автоматная очередь прошила кузов, в металле осталось восемь дыр. В Тихона попали только две пули, одна в коленную чашечку, другая прямо в сердце.
— Закопать бы его надо! — сказал Максим, загружая последнюю коробку в кузов запасного грузовика. — Не тащить же его с собой в Киев.
Зинаида кивнула.
— Не тащить! — Она распахнула дверцу. — Садись за руль. Сама все сделаю!
Разместившись в кабине, Максим Данилович наблюдал, как женщина подошла к машине, из кузова которой продолжало свешиваться мертвое тело. Как она медленно вынула большую металлическую канистру, сняла крышку и, широко размахнувшись, плеснула бензином внутрь кузова. Потом на мертвое тело. Обошла вокруг. Завинтила на канистре крышечку, швырнула ее в раскрытую дверцу кабины. В контрастном неярком свете отчетливо было видно, как примялась вечно задранная, веселая борода и как с запрокинутого мертвого лица скатываются мутные бензиновые капли.