Зона сумерек
Шрифт:
Девушка отошла пятясь и качая головой а Леший перевел взгляд на Цебича.
— Говорите, — бросил он, — быстро, четко и по возможности правду. Что с
Яной Бельской?
— Серый говорил вам о замке Шлосс-Адлер? — спросил Цебич.
— Нет. Что это?
Цебич хмыкнул и задумался, на одно мгновение утратив всесокрушающую уверенность в себе.
— Это Перекресток, — произнес он наконец, — и нечто большее… Там не бывает тишины. Там всегда ветер…
Леший невольно поежился. В словах Цебича не было ничего страшного, но почему-то они отозвались знакомым холодом меж лопаток.
— При чем здесь Гнездо Орла, — спросил он, пытаясь поймать ускользающий взгляд собеседника, — Яна там?
— Еще нет. Но скоро будет там.
— Что ей делать в Шлосс-Адлере?
— У нее очень много вопросов, — произнес Цебич, — а у ветра много ответов…
— И зачем вы говорите это мне? — перебил Леший.
— А больше некому, — рот Цебича изогнулся в невеселой улыбке, — она не станет слушать никого другого… Но ей незачем встречаться с ветром… Она не выдержит этой встречи. Этого не выдержать никому.
— Не могу поверить что вас волнует судьба Яны, — Леший недоверчиво качнул головой, — не думаю, чтобы вы хоть когда-нибудь испытывали жалость.
— Это ваше личное горе. Можете не верить даже в собственное рождение. Я откровенен с вами. Десять против одного, что она погибнет. Но может и выжить.
— И что тогда? — отчего-то испугался Леший.
— Она будет знать все, что знает ветер. Она станет очень опасной.
Леший не нашелся с ответом. То, что говорил Цебич было как-то излишне многозначительно. Верить ему не было ни малейших оснований, но он уже верил, безоговорочно. Все это было правдой, или чем-то очень близким к ней. Цебич встал. Поправил съехавший халат. И неожиданно протянул Лешему большую ладонь.
Виктор медлил. Рука не опускалась.
— Я предлагаю не дружбу а временный союз, — произнес Цебич. Леший поднял голову и заглянул в темные глаза "Гончей Смерти". В них не было ни кровожадной злобы ни могильного холода, только мудрость, печаль и ирония.
— Хорошо, — кивнул он и взял протянутую руку. — Как мы свяжемся, если мне понадобится… помощь союзника?
— У вас будет… почтовый голубь.
Когда дверь за Цебичем закрылась Леший, обессиленный, откинулся на подушку, пытаясь осмыслить, что с ним произошло. Но мгновение возникла мирная тополиная аллея, которую он столько раз видел из окон «Гелиополя», но видение мелькнуло и пропало — работа, спокойная размеренная жизнь, стихи — все это отошло слишком далеко.
Мысли ворочались лениво и неохотно и ни одна из них не стоила хоть сколько-нибудь пристального внимания, кроме последней: Яна Бельская была в опасности. Пожалуй и под расстрелом Леший бы не смог объяснить, что значила для него эта почти незнакомая женщина. Он знал, что готов умереть, чтобы она жила, но и все… Объяснений этому не было.
По коридору пробежали быстрые, легкие шаги.
— Лариса, — услышал Леший, — реаниматолога срочно в приемный покой.
Алкаш в дорожно-транспортное врезался, пятеро пострадавших. Готовь большую палату, быстренько.
"Неужели Цебич?" холодея от подобного предположения Леший привстал. Девушки "на посту" не было. "Он. Больше некому. Решил помочь… Господи! Я кажется заключил пакт с дьяволом. Уж больно кстати авария".
Он медленно сел. Спустил ноги на пол. Голова немного кружилась, но в целом самочувствие было вполне сносным. Леший встал. И неожиданно наткнулся на пристальный взгляд соседа по палате.
— Тс! — сказал Леший, прижимая палец к губам. Сосед согласно моргнул и Леший выскользнул в коридор. Он понятия не имел, где здесь что находится, но знал, что все коридоры в новом корпусе больницы располагались буквой «Н», так что сориентироваться было не слишком трудно, а попасться — не слишком просто.
Впрочем, если за дело взялся дьявол — все должно было пройти как по маслу.
В боковом коридоре послышались шаги и быстрый разговор. Леший юркнул в первую попавшуюся дверь и оказался возле вешалки с халатами. Удача! Он облачился, пристроил на голову шапочку, которая немедленно съехала на глаза. Видок — прямо для комедии Рязанова. Впрочем, это было несравненно безопаснее, чем шататься по коридору полуголым, пугая молоденьких медсестричек. Хотя, вряд ли они испугаются, они, должно быть и не такое видели.
Голоса стихли. Он вышел и прошлепал босыми ногами в сторону «перекладины» буквы «Н» мельком глянув в окно своей палаты. Ларисы все еще не было. О, кей, так жить можно. Все двери нараспашку, это не американский госпиталь, где на каждой форточке кодовый замок и сигнализация, это наша русская, родная реанимация, «предбанник» того света. Почти сразу он обнаружил то, что искал: комнату с низеньким столом, мирными оранжевыми занавесками, теплым ковром под ногами. На столе стоял компьютер — такой же, как у него в «Гелиополе». Он был включен. На черном бархате экрана, напомнившем Лешему ночное небо, деловито помаргивали глаза — прорва моргающих глаз. Леший сел.
«Enter». Появилась заставка. Он шевельнул «мышь». Внезапно дверь распахнулась и в комнату до половины всунулся очередной белый халат.
— А где Олег Витольдович? — спросил халат.
— В приемный покой вызвали, — не оборачиваясь бросил Леший. Теряться и обливаться потом не было времени. Впрочем, может быть он и обливался — обращать внимание на такие мелочи времени тем более не было. Вход в «Интернет». Страничка "Грин Писа". Леший на мгновение замер. Скандал будет грандиознейший. Раньше, в советское время, головы бы полетели горохом. Возможно и сейчас полетят, но не обязательно. Люди узнают правду — это будет уже большое дело.
"Вашу смерть отольют здесь", — подумал Леший и одним слитным движением набрал название города.
Слова пришли сами — простые, страшные, убедительные. Он не сомневался, что получится — уж что умел — то умел. Возможно это единственное, что он действительно умел делать не просто хорошо, а по хай-классу. Вот и пригодилось…
Закончив, он откинулся на спинку кресла. Двигаться не хотелось.
Состояние было такое, словно он пробежал километр в болотных сапогах, штормовке и с рюкзаком за плечами. Изображение пропало и на экране снова возникло тысячеглазое небо. Он встал и шагнул вперед, не особенно задумываясь о том, что оставляет позади. Он сделал все что мог. Кто сможет — пусть сделает больше, и Леший знал, что люди найдутся.