Зорге. Подвиг и трагедия разведчика
Шрифт:
И вот Римм в Вологде. Он — член Военного совета, ответственный за формирование отрядов Красной армии. Бои под Екатеринбургом против белогвардейцев, под Архангельском — против англичан, под Нарвой — против Юденича… Карл — командир роты пулеметчиков, руководитель курсов красных командиров, начальник штаба стрелковой бригады… И так — всю гражданскую. Потом военная академия. После ее окончания — ромб в петлице, аттестация: "Начальник штаба дивизии". Тут-то его приметил и пригласил к себе Старик. И сразу же послал с ответственным заданием за кордон. Потом новое поручение. Военную форму носить ему так и не пришлось.
Теперь,
Карл быстро включился в работу группы Рихарда, незаметно внес в нее военную четкость, деловитость, лаконизм. Даже Рихарду он несколько раз выговаривал за пространность его радиодонесений: Клаузену трудно передавать за одну связь столько цифровых групп, контрразведки концессии и сеттльмента могут запеленговать. Донесения Рихарда стали лаконичнее.
Они встречались в ресторане, в клубах, а чаще всего Зорге приходил к Клязю домой, на Вейхавей-роуд. Сбрасывал пиджак, закуривал. Карл подсаживался к нему на диван, и они обстоятельно обсуждали новости, изучали донесения, составляли отчеты в Центр.
Потом расставляли на шахматной доске фигуры. Рихард играл хорошо, изобретательно. Но все же чаще добивался победы Карл. Он был настоящим мастером: по-детски гордился, что однажды сыграл вничью с самим Алехиным, приезжавшим в Шанхай.
С приездом Карла Рихарду стало легче оценивать события. Римм в каждой новости быстро ухватывал военное ее значение, что не всегда умел делать Зорге, не в такой степени подготовленный в области военной стратегии и тактики.
* * *
18 сентября 1931 года около 10 часов вечера путевой обходчик-китаец шел по полотну Южно-Маньчжурской железной дороги в нескольких километрах севернее Мукдена. Вдруг он увидел несколько фигур, суетившихся около небольшого моста через пересохший поток. Железнодорожник ускорил шаг. Но подойти к незнакомцам так и не успел: через несколько секунд мост взлетел на воздух. Этот взрыв послужил сигналом к началу японского вторжения в Маньчжурию.
Япония, которой принадлежала железная дорога, выдала спровоцированную ею же диверсию за дело рук китайцев и воспользовалась этим предлогом для агрессии. В течение сорока восьми часов японские войска оккупировали всю Южную Маньчжурию, включая Мукден, Аньдунь, Чанчунь и ряд других крупных городов северо-востока Китая.
Это была прелюдия целой военной эпопеи на Тихом океане, которой суждено было закончиться через полтора десятилетия атомной трагедией Хиросимы и Нагасаки.
Часов около одиннадцати вечера на квартире Зорге раздался телефонный звонок:
— Хэлло, Рихард! Только что получена телеграмма из Токио, — хрипел в трубке голос знакомого корреспондента из агентства Рейтер, — заварушка в Маньчжурии, японцы начали оккупацию северо-востока!
— Благодарю, коллега, — ответил Рихард.
Эта новость не застала его врасплох. Более того, Зорге предвидел такое развитие событий и заблаговременно предупредил Москву.
Существовало два тайных плана, разработанных в кабинетах японского генерального штаба. В Москве знали и о том, и о другом. Первый, под шифром "ХЕЙ" — план
Через несколько минут Зорге уже сидел за рулем своей машины. Несмотря на поздний час, Шанхай не помышлял о покое. Ревущие потоки автомобилей. Крикливые рикши. Слепящие витрины магазинов. Сверкающий после недавнего тропического ливня асфальт. В конце авеню Жоффр Рихард свернул налево и, миновав несколько переулков, выехал на набережную реки Хуанпу.
Окна многих офисов светились. Видимо, в конторах иностранных и международных монополий шли экстренные совещания. Момент для удара выбран точно. Мировой экономический кризис, который достиг апогея, перепутал все карты финансовых стратегов. Они были слишком заняты своими внутренними делами. А может, тут был иной расчет: Япония, распаленная успехом, не удовлетворится захватом китайских территорий и пошлет свои дивизии еще дальше на север — в Сибирь, на Урал… Да, если островной империи удастся овладеть Маньчжурией, войска на обширном участке непосредственно выйдут к границе с Советским Союзом. Это — реальная опасность…
Рихард так углубился в свои мысли, что чуть было не проехал мимо нарядного, с большими витражами желто-розового здания в стиле барокко. Для многих иностранцев был привычен путь к его массивным дубовым дверям, которые, однако распахивались далеко не перед каждым: это был один из самых роскошных и космополитических шанхайских клубов — "Френч клаб".
Рихард поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж, прошел мимо просторного овального зала, где на качающемся полу танцевали пары, и направился к ресторану. Кроме залитого светом зала здесь были маленькие гостиные для деловых бесед и встреч. Зорге остановился около одной из комнат. Обычно в ней собирались, чтобы обсудить последние новости, иностранные корреспонденты. Рихард уже взялся за ручку двери, как вдруг услышал за своей спиной шаги.
— Я подумал, что найду вас именно здесь, — сказал невысокий молодой японец. Это был Ходзуми Одзаки, японский корреспондент.
Одзаки, как обычно, мягко, застенчиво улыбался. Выглядел он утомленным, и Рихард понял: последняя новость взволновала Ходзуми не меньше, чем его самого.
— Немного виски нам не помешает? — спросил Зорге.
Одзаки кивнул.
Они спустились в декорированный под аквариум бар и уселись за стойкой.
— Я вас слушаю, дорогой друг, — повернулся Рихард к Ходзуми…
* * *
Ходзуми Одзаки родился в Токио 1 мая 1901 года. Детство свое он провел на острове Тайвань, где отец служил редактором местной газеты. Жизнь в семье текла размеренно, спокойно. Среди сверстников Ходзуми выделялся тем, что не по годам был серьезен, вдумчив и наблюдателен. В то время Тайвань был оккупирован Японией. После окончания школы юноше предстояло отправиться в Японию для продолжения учебы в колледже. Перед отъездом отец привел Ходзуми к статуе Будды и заставил его поклясться в верности родине. Клятву Ходзуми принес, но свой долг перед родиной отец и сын понимали по-разному…