Зов ангела
Шрифт:
— Уже нашла твои деньги, — ответила Маделин, швырнув ему в лицо пачки банкнот.
— Но чего же вам еще от меня надо?
— Правду.
— Правду о чем?
— Об этом.
Он опустил голову и увидел письмо от Франчески.
— Но… но кто вы, в конце концов? Я думал, вы простая цветочница и…
— Я женщина, которая наставила на вас пушку, вот и все.
— Не знаю, что конкретно вас интересует в этом деле, но мой вам совет…
— В твоем положении, думаю, тебе нечего мне посоветовать. Но вернемся к электронной почте: зачем вам понадобилось увидеться с Джонатаном Лемперером в Сан-Франциско?
Жорж почувствовал себя дурно; на лице его выступили крупные капли пота. Чтобы как-то развязать ему язык, Маделин приставила пистолет ему ко лбу.
— Джонатан — это человек, которому я обязан всем, что у меня есть, — сдавленно сказал он. — Он вытащил меня из полного дерьма и поставил на ноги. Он был молод и полон сил. В свое время он был исключительным человеком: щедрым, всегда готовым прийти на помощь… Он видел в окружающих лучшее и развивал в них этот потенциал.
— И в качестве благодарности вы увели у него жену?
— Вовсе нет! — воскликнул он, почти задыхаясь. — Уж не думаете ли вы, что Франческа могла влюбиться в такого, как я? Она была без ума от своего мужа! — Неловким движением Жорж утер пот, который уже струился по его подбородку, а затем продолжил: — Это была странная пара. Они буквально упивались обществом друг друга. Он старался произвести впечатление на нее, она — на него. У них было своего рода разделение обязанностей: он готовил и выступал на телевидении, она же ведала закулисной стороной их компании и следила за расширением бизнеса. Франческа боготворила своего мужа и хотела, чтобы он прославился на весь мир, но…
— …но что?
— Она поторопилась и приняла стратегически неверное решение, что фактически привело к краху их общего дела.
У Жоржа уже зуб на зуб не попадал. Под глазами у него залегли чернильно-черные круги. Не нужно было мешать экстази со снотворным, ох не нужно…
— Так, значит, ваши фотографии с Франческой во всех таблоидах были просто «уткой»?
— Ну конечно! Пару лет назад, будучи на Багамах, она мне позвонила. Это случилось как раз на рождественских праздниках. Я тогда был с приятелем на Мальдивах — мы занимались дайвингом. По ее голосу я понял, что она совершенно расстроена. Франческа попросила меня встретиться с ней на следующий день в Нассау в три часа дня. Она сказала, что это срочно. Я пытался разузнать у нее, что же произошло, но она заверила меня, что чем меньше я буду знать, тем лучше.
— Почему же вы согласились?
— Франческа была моим начальником, так что не думаю, что у меня был какой-то выбор. Помню только, что в аэропорту тогда творилась полная неразбериха: чтобы прибыть вовремя, мне пришлось лететь через Лондон. Я подумал, что Франческа разъяснит мне, что к чему, при личной встрече, но куда там! Нас просто заснял какой-то местный папарацци, и мы улетели.
— Что было потом?
— По прибытии Джонатан ждал нас в аэропорту. Уж не знаю, кто его предупредил, но все прошло просто отвратительно. Он мне врезал как следует, после чего долго ругался с женой — и все это средь бела дня, при свидетелях! На следующий день он объявил о разводе и выставил их компанию на продажу.
— Вы не рассказали Джонатану о том, что случилось на самом деле?
— Нет. Я много думал об этом. Меня мучила совесть, ведь я знал, что в Сан-Франциско дела у него идут неважнецки. Но всякий раз, как я заговаривал об этом с Франческой, она велела мне помалкивать. Тем более что…
— …тем более что за это молчание она вам неплохо платила.
— Послушайте, я ведь никогда и не утверждал, что я хороший парень. Один лишь Джонатан считал меня таковым.
— А что же Франческа?
— Она все еще живет в Нью-Йорке с сыном. С тех пор как умер ее отец, все его состояние перешло к ней.
— У нее кто-нибудь есть?
— Не знаю. Иногда, бывает, на благотворительные вечера или премьерные показы она приходит не одна. Но это же вовсе не означает, что она с этими мужчинами встречается. Черт возьми, да отпустите вы меня, наконец!
— Говори тише, пожалуйста. Что она имела в виду, когда написала: «Я думала, ты и сам это понял, прочитав последние газеты…»?
— Да я понятия не имею!
Маделин ему не поверила. Все свидетельствовало о том, что Жорж лгал. К тому же, по мере того как он приходил в себя, к нему возвращалась прежняя самоуверенность.
— Вы ведь понимаете, что как только вы меня освободите, я тут же пойду в ближайший полицейский участок и…
— О, я так не думаю.
— Это еще почему?
— Потому что я и есть полиция, придурок!
Ей нужно было успокоиться. Она находилась в очень опасной ситуации. Что делать дальше? Засунуть ему дуло «глока» в рот? Продолжить лить воду, пока он не начнет захлебываться? Или отрезать ему палец?
Был бы здесь Дэнни, он расколол бы его за пять минут. Однако сам Дэнни вряд ли был бы в восторге от того, что она зашла так далеко.
Она взяла кухонный нож и перерезала один из галстуков, высвободив тем самым правую руку Жоржа.
— Остальное сделаешь сам, — бросила она, выходя из квартиры.
22
Манчестерский призрак
Тайна, которую мы храним, подобна греху, о котором не хотим исповедаться: она пускает корни внутри нас, отравляет нас и лишь обрастает все новыми тайнами.
Среда, 21 декабря
Лондон
Самолет «Бритиш Эйруэйз» приземлился в аэропорту Хитроу в семь часов утра. Было темно, дождливо и туманно. Эта типично английская погода не слишком расстроила Джонатана: он прилетел сюда не на отдых. Едва войдя в аэропорт, он поменял часть денег в ближайшем банкомате и тут же направился к стойке «Херц», чтобы взять напрокат машину, которую забронировал накануне через Интернет.
Чтобы добраться из Лондона в Манчестер, нужно было ехать часа четыре. Первые несколько километров показались Джонатану сущим кошмаром: поначалу он даже решил, что никогда не сможет привыкнуть к левостороннему движению. Мысленно он почти проклинал англичан (сами они частенько критикуют французское высокомерие, однако что можно сказать о нации, которая отказывается вводить у себя в стране евро, использует левостороннее движение и показывает «класс» при помощи указательного и большого пальцев?), однако старался по возможности не поддаваться этим этноцентрическим стереотипам. Он несколько раз глубоко вздохнул и убедил себя не волноваться по пустякам, ехать медленнее и осмотрительнее.