Зов лабиринта
Шрифт:
– Прямо сейчас Убивца не будет, это я тебе обещаю. Но если через минуту я не буду знать подробностей, пеняй на себя. Станешь двадцать четвертым. Ясно? – не удержавшись, рявкнула она для большей убедительности.
Йаа судорожно закивал головой. Конечно, ясно, чего же тут неясного: расправа откладывается, и даже как будто есть шанс спасти свою бесплотную шкурку от обрастания этой преужасной плотью. И пусть не через минуту, а через добрых пятнадцать Ди ознакомилась с печальной повестью, наводившей лютый трепет на жителей затерянного в поднебесной глуши города.
Ибо что может быть печальнее и драматичнее
Вот что Ди удалось выяснить. С некоторых пор город стал ареной бесчинств Злодея. Никто его, конечно, не видел – кроме, может быть, тех бедолаг, что стали его жертвами. Только их теперь уже ни о чем не спросишь – они далеко, очень далеко – в другой жизни, скоротечной, преходящей, полной тревог, томлений и страданий, словом, те несчастливые души теперь коротают век во плоти.
Открылось сие не сразу. Просто начали замечать, что кое-кого из соплеменников стало не хватать. Как сквозь облака проваливались – нету их, и все тут. На скорую руку провели дознание. Конечно, мало что выяснили бы, если б вдруг не обнаружился очевидец – жертва коварного умысла, лишь по случайности избегшая злой участи. Этот парень по имени Аой рассказал и даже показал, как было дело. Прогуливаясь в мечтательном уединении, внезапно он подвергся атаке удавкой. Могучая сила захлестнула его шею арканом, так что и пикнуть было невозможно, и потащила к городской стене. Забравшись на верх крепостного ограждения вместе с добычей, оная сила убрала удавку и что есть мочи пнула несчастного под зад. Тому ничего другого не оставалось как падать вниз – за пределы стены, милого города и всего, что составляло его жизнь вплоть до рокового мига.
Тут-то дознаватели и выяснили, что пропавшие без вести души в самом деле и в буквальном смысле проваливались сквозь облака. Невоплощенные души никогда не покидают своей крепости – за ее стенами они беззащитны перед лицом сурового Закона о Всеобщем и Обязательном Воплощении, имеющем силу скорее стихийного явления, нежели административного механизма. Попадая в зону действия Закона нереализованная душа отправляется в мир людей, чтобы там обрести плоть зачатого ребенка. Тому, который спасся, несказанно повезло. Не успел он примерить на себе одноклеточную плоть зародыша, как тот был извергнут при помощи химического контрацептива. Освобожденная душа улизнула и пока ее не хватились агенты из райской службы доставки, прямиком ломанулась домой, в родные пенаты. Вот так души узнали о Злодее и его тайном нечестивом промысле. С тех пор Убивец совершил еще тринадцать нападений – ровно столько душ добавилось к списку бесследно исчезнувших, лишившихся статуса Идеи, выбывших из Идеальной Жизни.
Рассказчик умолк в изнеможении.
Ди разжала руки. Отпущенный на волю, Йаа сложился пополам и сполз по стеночке вниз. Ди наклонилась над ним и помахала перед его носом ладонью.
– Эй. Живой?
Йаа не реагировал.
Ди поскребла затылок. Дурацкий жест. Все равно что в боксерской перчатке гладить воду. Потом оглядела улицу. Все куда-то подевались. Увлекшись историей местной разновидности Потрошителя, она и не заметила, как визг и верещанье панической свалки сменились пугливой
Она еще немного постояла над бледной немочью, гордо зовущейся невоплощенной душой, не зная, что с ней делать. Внезапно проснулась совесть и с голодухи принялась за свое обычное занятие – грызть что ни попадя. «Не надо было с ним так, – запоздало думала Ди. – Они же тут все нежные, как цветочки оранжерейные. Может, я его… того?»
Йаа и впрямь выглядел неважно – из полупрозрачного стал совсем прозрачным и вроде бы даже в размере уменьшился, съежился. Так ли уж бессмертны эти создания? Может, невоплощенность все же как-нибудь сказывается на них, делает уязвимыми? Этот вон тает, как сосулька. А ну как сейчас совсем растает?
Раздумывала она недолго. Некогда было. Бесчувственная тушка Йаа пугающе истончилась – вот-вот лужицей растечется. Ди подхватила невесомое тельце на руки и побежала, не разбирая дороги.
Любой город где-нибудь да кончается. Город, обнесенный крепостной стеной, обычно заканчивается быстрее – стены все ж таки не резиновые, вместить много не могут. Следовательно, хоть в каком направлении бежать долго не придется. А Ди поспешно шлепала именно к стене. Шептала на бегу: «Потерпи… Потерпи немножко» – и молила неведомые силы, устраивающие судьбу этого хилого народца, сжалиться над умирающей душой.
Вот наконец и стена. Высокая. Белая. С башенками. Подлетела к ближайшей, пнула дверцу и вскарабкалась по лестнице на стену. Там в последний раз посмотрела на истаявшее личико Йаа – сейчас оно было похоже на миниатюрную маску из горного хрусталя. Тихо и грустно попрощалась: «Прости. Это лучшее, что я могу для тебя сделать», подошла к краю и передала свою ношу ветру. Ветер подхватил Йаа и легко, как перышко, понес прочь от города потерявшихся душ.
Теперь в мире людей на одну бессмертную душу станет больше.
ДОБРОЕ ЛИЦО УБИВЦА
Ди спустилась со стены в большой задумчивости. Идти, опять же, было некуда, и она просто поплелась по первой попавшейся уличке.
Души не знают телесной усталости и могут бродить по миру бесконечно долго, пока усталость иного рода – усталость от насыщенности миром – не позовет их в другие края, туда, где не нужно бродить. Она потеряла счет времени, за которое по привычке, по инерции еще цеплялась вначале, только-только попав в этот город. Здесь не было ни смены дней и ночей, ни завтраков-обедов-ужинов, условно распределяющих человеческое время, – вообще ничего такого, на что можно было бы нанизывать минуты, часы, недели.
Ди несколько раз обошла весь город – вдоль, поперек и по периметру – но едва ли заметив это и уж совершенно точно не спрашивая себя, за какой надобностью она петляет и не пора ли прекратить это странное занятие. Она вспоминала Йаа и его сбивчивый, велеречиво-косноязычный от страха рассказ. Нет, совесть ее больше не мучила. Совесть улеглась и снова захрапела в добром молодеческом сне. В правильности своих действий Ди не сомневалась. Она просто пыталась понять.
Вечный сыщицкий вопрос – мотивы. Ди пыталась понять, что движет Убивцем. В мире людей его бы назвали маньяком-душегубом, психом и нелюдем. Воплощением зла. А здесь – кто он здесь с точки зрения человеческой?