Зов Предков
Шрифт:
Я взял в руки несколько цветков.
Но ведь это невероятно! Цветки совсем свежие, как будто бы только что сорваны. Я понюхал место разрыва и почувствовал терпкий запах свежей травы, а на конце увидел несколько капелек ещё не высохшего зеленого сока. Да и сами цветы пахли. Обычно лилии не бог весть как ароматны. Их покупают для красоты, но не для запаха. А эти пахли необычайно ароматно. Запах, который я не мог идентифицировать ни с чем. Не медовый и сладковатый, как у роз или георгинов, он был безвкусен, но в то же время имел вкус, как свежая речная вода. От них пахло свежим лесным ветром и лесным ручьем. Запах был таким густым и насыщенным, что от него начинала кружиться голова, как если бы я забрался на вершину горы и посмотрел оттуда вниз, в лесную бездну, развернувшуюся под ногами. Я тогда подумал о том, не содержит ли это растение в себе
Теперь я уже новыми глазами осмотрел могилы. Во-первых, у меня как рукой сняло с сердца ощущение тоски, безысходности и страха. Во-вторых, я только теперь обратил внимание, что могилы моих родных имеют явные признаки ухоженности. Вокруг нет мусора, памятники чисты, трава пострижена, нет сорняков, краска на лавочке не облуплена, фотографии почти новые, особенно – моей матери. Её фотографию вообще можно было сравнить с цифровой, настолько она была четкой и красочной. Даже буквы надписи под ними были позолоченными. И снова – рой вопросов. Откуда в этом Богом забытом поселке такой уход? Кто навещает эти могилы? Кто принес букет свежих лилий? Почему? Зачем? Как?
В этот момент я необыкновенно остро ощутил, что на меня смотрят. Нет, не тысячи глаз с фотопортретов, как было раньше. А нечто иное…
Я тут же обернулся.
В метрах пятиста от меня, прямо у соединения моей боковой «улочки» с «проспектом» я увидел фигуру одиноко стоящей женщины в белом. Странное видение, способное напугать кого угодно! Почти в восемь часов октябрьского вечера, когда уже темно и холодно, на безлюдном кладбище – и вдруг – женщина в белом!
По причине сумерек и краткости видения, я успел заметить только, что на ней было белое платье и, если не ошибаюсь, у неё были необыкновенно длинные черные волосы, не заплетенные, свободно ниспадающие на спину. На ней не было даже свитера, не говоря уже о куртке! (А ведь и мне в моей куртке и шерстяном свитере было уже прохладно). Лица я её не рассмотрел, поскольку она тут же развернулась ко мне спиной и стала удаляться от меня.
Сердце мое бешено заколотилось. Перед глазами поплыли багровые круги. Ладони вспотели. Я, совершенно не понимая, что со мной происходит, едва не бегом бросился за ней. Почему я не побежал? В тот момент я думал, что если побегу, то напугаю её. В самом деле, чем я объясню такой поступок? Забыл часы? Хотел спросить, который час? Глупо как-то. Поэтому я пошел, но пошел быстрым шагом. Женщина удалялась также не торопясь. Шла шагом. Но при этом я, хотя и как мог ускорял свое движение, ни на йоту не мог приблизиться к ней! Создавалось такое впечатление, что я сплю и вижу сон – потому что такие ситуации бывают только во сне (когда идешь и никак не можешь приблизиться к чему-либо или, наоборот, убежать от чего-либо). Расстояние между мной и ею ни сокращалось и ни увеличивалось! При всем притом женщина не шла, а как бы парила. По крайней мере, во все сгущавшихся сумерках я не видел характерных движений юбки платья, свидетельствующих о движениях ног. Платье почти не шевелилось! Я не слышал шума её шагов по асфальту, который должен был быть, даже если она носила обувь без каблуков! Но и обуви её я не видел!!! Впрочем, возможно, всему виной осенние сумерки…
Я хотел было её окрикнуть, придумать что-то вроде того, не обронили ли Вы цветы или платок, но слова застряли у меня в глотке. Я словно боялся нарушить поистине кладбищенский покой этого места…
Я был уже весь в поту, когда заметил впереди ворота кладбища и домик сторожа. Каково же было мое отчаяние, когда я увидел, как женщина в белом вышла из ворот и свернула в сторону – туда, куда тропинка вела к трамвайной остановке. Тут я уже не выдержал, и побежал со всех сил. Но когда я оказался у выхода кладбища, на тропинке никого не обнаружил. Я добежал до самой трамвайной остановки, но и там никого не было. Она была абсолютно пуста. Тогда я вернулся к домику сторожа и осторожно постучался. Открыл он мне не сразу и глаза его были заспаны. Я понял, что спрашивать его о женщине в белом не было никакого смысла…
Впрочем, уже вторично следуя к трамвайной остановке, я, на одном из поворотов тропинки, в свете электрических фонарей отчетливо увидел на траве белый предмет. Поддавшись внезапно нахлынувшему на меня чувству узнавания, я поднял его. Это
В гостиницу я вернулся без приключений. Тоски не было, равно как не было и усталости. Я был не на шутку возбужден. В кармане куртки я то и дело ощупывал стебель аккуратно завернутой в носовой платок лилии, как будто бы боясь, что без этого цветка я буду воспринимать все происшедшее со мной на кладбище как сон. И ещё… Я был уверен, что этот цветок – не случайность, что его обронили специально для меня, что это некий знак, символ, пароль или ключ – можно назвать это как угодно – к тому, что будет происходить дальше. И, как показали последовавшие события, в этом я не ошибся…
В гостиничном номере я быстро принял душ, переоделся и спустился в ресторан поужинать. На часах было полдесятого.
Конечно, в глубине души я знал, что ужин – это только предлог. Я просто не мог находиться в четырех стенах после всего произошедшего, я ждал чего-то – общения, встречи, или другого знака – и знал, что все это я мог получить только в людном месте!
Ресторан гостиницы «Турист» был достаточно приятным местом, хранящим, как и все в центральной части городка, следы былого процветания. Наверное, когда-то в этой гостинице проживали важные гости из столицы или областного центра, а потому о ресторане позаботились особо. Паркет на полу, зеркальный потолок, стены, декорированные под кирпичную кладку, стеклянные декоративные шары, ложный камин в углу, даже небольшой танцпол в середине. Столики круглые, на тонких изящных резных ножках, стулья с натуральной кожаной обивкой. Уютные лампы на столе в виде искусственных электрических свечей. После всей увиденной в городке разрухи, мои глаза просто пировали от этих созерцаемых ими признаков нормальной человеческой цивилизации, здесь казавшейся просто предметами роскоши. Приятно пахло мясом и специями.
Народу было не густо. Вечер был будний, наверное, в пятницу или в выходные здесь бывает людно. Сейчас же я увидел всего две-три парочки за столиками. Я заказал себе жаркое с картофелем, жареную треску с грибами и чай с куском земляничного торта. И ждал.
Не успел я расправиться со своим заказом, как в ресторане стали происходить изменения. Его двери открылись и в помещения буквально вывалилась из фойе, как грибы из лукошка, целая толпа вполне впрочем приличных молодых людей. Один из них мне показался смутно знакомым…
Молодые люди, человек около двенадцати, шесть юношей и шесть девушек, были одеты неброско – джинсы, клетчатые рубашки, цветные футболки, свитера, кроссовки. Юноши почти все были с бородами, бородками или, по крайней мере, с усами. Девушки – с длинными волосами – кто с распущенными, кто с косами, кто с хвостиком. У одного юноши за спиной наперевес, как ружье у охотника, - гитара.
Нахлынув шумной ордой на тихий ресторан, они тут же, никого не спрашивая, сдвинули в кучу несколько пустовавших столов, и, не переставая гомонить, принялись сдвигать стулья, шутливо вырывать друг у друга меню, смеяться и подтрунивать друг над другом. Официантка, видимо, привыкшая уже к ним, не проявляла никакой враждебности, но стояла у барной стойки и терпеливо ждала, когда они, наконец, угомонятся, чтобы сделать заказ. Я обратил внимание, что только один из этой веселой и шебутной компании не веселится, выглядит мрачным, серьезным, сосредоточенным целиком на своих мыслях. Я заметил, что выглядел он гораздо старше своих товарищей, может быть, из-за серьезности и озабоченности, может, из-за густой окладистой рыжей бороды, сильно старившей его, а, может, потому, что его фигура была чересчур коренастой и широкой, что всегда добавляет «лишний» возраст при взгляде со стороны. Молодой человек был одет в футболку «хаки» и такой же расцветки штаны, на ногах у него были армейские бутсы.
Я некоторое время безучастно сидел, прихлебывая свой чай, и пытался вспомнить, где же я его видел? Как вдруг услышал, как одна из девушек обратилась к нему:
– Внимание! Внимание! Внимание! Егор Занудин опять ушел в астрал и обещал совсем не скоро вернуться! Так что в поход нам придется пойти без него! О, Великий Джа! – тут она шутливо подняла руки горе. – За что ты так любишь его, что подаешь ему то, что все мы получаем только после стакана «зеленки»!?
Молодые люди прыснули от смеха, впрочем, не произведшего никакого впечатления на Егора. А меня, в свою очередь, осенило. Ну, как я мог забыть! Боже мой! Положительно, последние события полностью выбили меня из колеи, раз я забыл о человеке, ради которого вчера весь день провел в Энске!