Зубы дракона
Шрифт:
Классическая пирамида власти, Шатов такую учил еще в школе, на истории средних веков. Сюзерены, вассалы, рыцари, крестьяне и горожане. Крестьяне тянули лямку, в случае необходимости предоставляя своим властелинам жен, детей и свою собственную жизнь. Им даже иногда позволяли умереть на поле брани в качестве живых щитов…
Как вчера, на улицах Петровского.
И выходит, что Дмитрий Петрович не врет? Выходит, что правду он рассказал Шатову. Правдочку. Мелкую, сморщенную от отвращения к самой себе, но все-таки – правду.
Может такое быть на самом деле?
Свободно. Сколько сейчас оказалось лишних людей – тысячи, сотни тысяч. Не детей, о детях Дмитрий Петрович очень внятно все объяснил, взрослых, которые не могут найти себе место, работу, жилье… Достаточно таким предложить полную миску, чистый домик, возможность завести семью и не думать с ужасом о завтрашнем дне – и они с удовольствием простят и суровость законов, и найдут оправдание жестокости хозяина.
А если взять еще несколько тысяч людей, расселить их вокруг благополучных домиков в лачуги и посулить, что есть у них шанс попасть в стадо на племя, то и эти несчастные, которых можно называть варварами, и те счастливые скоты – они все поймут, что за счастье нужно бороться, приносить ради него жертвы. И вся их энергия будет уходить на эту борьбу и не останется ни времени, ни сил на то, чтобы понять, чтобы осознать ту бездну, в которую их столкнули ребята из Замка.
Шатов вздрогнул. А почему это он вдруг подумал о бездне? Если включить ту же самую логику, которая оправдывала отсев детей, то и стада людей также имеют только положительную окраску. Исключительно положительную.
Им дали все. И потребовали взамен, чтобы они были хорошими работниками и любящими, заботливыми родителями. Что здесь плохого? А тех, кто не хочет заботиться о своих детях, действительно нужно вышвыривать к чертовой матери, ведь все равно они погубят своих детей. А детей…
Дико зудела рана под повязкой. Теперь Шатов сможет в моменты сомнения почесать не только шрам на лице, но и на руке. На днях они отправят отсюда первый выпуск. В большую жизнь, так сказать. Шатов вспомнил, как однажды директор школы на последнем звонке заявила, что ее выпускники выходят на большую дорогу.
В большую жизнь – как на большую дорогу. Талантливые, умные ребята, успевшие попробовать вкус крови и умеющие за себя постоять. Экономисты, художники, актеры, ученные – они легко врастут в подгнившую плоть общества, закрепятся там, пойдут наверх. А через год к ним присоединятся другие, еще через год – другие. И где гарантия, что эта школа гениев – единственная?
Где-то, в тысяче километров отсюда, есть еще один Замок, и есть еще один детский дом, только специализируется он на военных, юристах, политиках, производственниках. И на днях у них тоже выпуск, и их выпускники тоже вопьются в окружающий мир, как в добычу…
А если быть логичным до конца, то где-то сейчас готовят ребят для внедрения в криминальный мир, кто-то готовится сдавать экзамены на уголовника, отвечает перед экзаменационной комиссией по понятиям и ботает по фене.
Еще можно девчонок нацелить на удачные замужества, чтобы войти через них в серьезные семьи. Политические браки в средние века, да и не только в средние, неплохо помогали закреплять за собой захваченные территории. Шатов представил себе, что Светлана получает вместе с аттестатом зрелости досье на свою будущую жизнь. Планчик – конспектик. Вариант мужа. Несколько вариантов – основной и запасные. И она сможет окрутить любого мажорного мальчика или сына конкрентного пацана, или делового, или…
И кто заподозрит семнадцатилетнюю девчонку в злом умысле? Шатов вон, насколько битый судьбой и женщинами, и то поверил ей.
Воспитанники школы гениев помнят, откуда их подняли, помнят, как своими руками отсевали неподходящих мальчишек и девчонок, знают, как в их тайном мире наказывают… Даже не отступников, а просто провинившихся. И еще можно держать на этих детой компромат – съемки практических занятий по анатомии, выступлений со стриптизом, постельные сцены.
Почему бы нет? Их готовят ко всему, так, кажется, сказала Светлана? Их готовят не пьянеть, носить шикарную одежду, играть на рулетке… Их готовят к постелям – любым, самым изощренным постелям, заодно отснимая компромат.
Потом… Потом они окажутся перед выбором – выполнять все, что от них потребует Замок, или потерять все, что они благодаря этому Замку получили. И Шатов понимает, что выбора особенного здесь нет. Нет здесь особенного выбора.
Вокруг слишком много варваров, которые постараются сломать шею оступившемуся и занять его место. Тут нужно признать, что это село, окруженное варварами, очень похожая модель реальной жизни. Очень похожая и очень поучительная.
И очень простая. Нужны только деньги, место и люди.
Шатов закрыл глаза и представил себе монитор компьютера. Игра «Эпоха Империй». Только наяву. Крестьяне, кропотливо собирающие ценности, воины, убивающие по приказу и не сомневающиеся в этом приказе…
И теперь и в реальной жизни начнется эпоха империй. В реальной. Интересно, сколько времени понадобится Замку, чтобы начать реально влиять на жизнь страны? Пять лет? Десять? Максимум – пятнадцать.
Они ведь не станут играть честно. Они наберут на клавишах код, как в компьютерной игре, и получат дополнительные средства и возможности.
Нужны деньги? Можно попытаться их зарабатывать производством, начать контролировать фирмы или банки. Попытаться их контролировать, потому, что их уже кто-то контролирует, и всякий, кто попытается влезть со стороны в этот прибыльный бизнес, будет уничтожен. Нужно зарабатывать деньги так, чтобы никто не понял, что это кто-то зарабатывает средства для своей империи.
В этом смысле, Дракон был идеальным орудием. Дважды идеальным.
Блестящая идея – организовывать для богатых мальчиков и девочек убийства за деньги. Не в лесу, как в пошлых западных боевиках и не беспомощных бомжей и бродяг. Нет, обычных людей, живущих своей обычной жизнью. Вы платите деньги, вас выводят на жертву и говорят, что можно жать на спусковой крючок, бить ножом или выбивать табурет из-под ног.
Когда прошлой осенью Шатов, загнанный в угол потерявшим над собой контроль Драконом, вычислил этот бизнес, показалось, что это городское сафари – цель. Теперь выходит, что это только средство. Всего лишь средство.
Остается только понять, как добиться того, чтобы никто не узнал об эксперименте слишком рано.
Как добиться? Как добиться… Очень просто. Слишком просто.
Кто-то из крестьян – производителей убежит, обидевшись на жестокость? А варвары на что?
«Там больше никого нет, « – сказал черный человек. Либо вся семья выживает, либо никто. И не останется никого, кто станет мстить. А через несколько лет деток, рожденных в покорности, отселят отдельно, и детки уже не будут знать другой жизни.