Зубы дракона
Шрифт:
ЧАСТЬ 3
Глава 9
Проснулся он около полудня, Светлана молча сидела в кресле возле тахты, подперев щеку кулаком. Когда Шатов посмотрел на нее, Светлана улыбнулась болезненной испуганной улыбкой, и встала.
Она уже успела переодеться в джинсы и рубашку, снова став симпатичной и немного взбалмашной девчонкой. Возбуждающая самка осталась в ночном клубе.
– Я принесу позавтракать? – спросила Светлана.
– Принеси, – согласился Шатов.
Нужно переодеться, напомнил себе Шатов, осмотрел одежду и увидел, что на ней и руках остались бурые пятна. Кровь.
Ему ничего не приснилось. Все было на самом деле. Что они снова попытаются придумать? Оставят ему драку в туалете? А все другое назовут бредом?
Диктофон. Шатов похлопал правой рукой по карманам брюк. Вытащил пистолетную обойму, так и не израсходованную ночью. А диктофона нет. Пропал диктофон.
Болела рука. Это его стамеской, или порезался стеклом, когда пролазил сквозь окно клуба? Когда ему начнут врать?
Шатов осторожно снял с себя рубаху, аккуратно, чтобы не побеспокоить рану, стащил рукав через повязку. Бинт пропитался кровью и засох.
Рубаху можно выбросить. Рваная и в крови. Шатов скомкал рубаху и швырнул ее в угол комнаты. Снял с руки электронные часы и с силой запустил ими в стену.
Не нужно мне врать.
Душ, полотенце, спортивный костюм и кроссовки.
Шатов вышел в гостиную и увидел, что Светлана уже накрыла стол и стоит рядом, спрятав руки за спину.
– Спасибо, – ровным голосом произнес Шатов.
Обижаться на девчонку за то, что она помогала его обманывать? Смысл?
Шатов сел к столу.
– Извините меня, Евгений Сергеевич, – неуверенно сказала Светлана.
– Что-то не так с завтраком?
– Нет, за то, что я вчера…
– Только вчера?
– Что я вас обманывала.
– Хорошо, – ответил Шатов, подвигая к себе прибор. – Забудем.
– Извините, Евгений Сергеевич, – снова попросила Светлана.
– Тебя зовут-то как?
– Света.
– Не Ира?
– Света. Извините, – голос девушки дрогнул.
– Ладно, проехали.
– Вам просили передать, – Светлана указала на край стола.
Диктофон и его «командирские». Нашлись, бродяги. Даже среди подонков встречаются еще честные люди. Шатов включил диктофон и послушал запись своего ночного разговора с Жориком.
Вот даже как… Все по честному. И запись вернули, и часы. Какие молодцы. И в еду, надо надеяться, ничего не всыпали. Новый этап наших взаимоотношений.
Светлана все еще стояла возле стола.
– Чего стоишь, присаживайся, – сказал Шатов, не поднимая взгляда от тарелки.
В лицо ему лучше не смотреть – несколько ударов того мужчины достигли цели. К горлу подкатила тошнота, и Шатов быстро отодвинул тарелку.
Это все было. И погоня была, и смерть детей – тоже была. И женщина, рухнувшая возле ступеней собственного дома, не привиделась Шатову. Все это было.
Шатов встал со стула и прошелся по комнате.
– Давайте, я сменю вам повязку, – предложила Светлана.
– Давай, – помедлив, согласился Шатов.
Светлана принесла бинт, какие-то склянки, Шатов сел на тахту и протянул ей руку.
– Ты теперь можешь говорить правду? – спросил Шатов, когда Света аккуратно принялась сматывать присохший бинт.
– Да, – кивнула Светлана. – То, что знаю.
– А знаешь ты, как я понимаю, не все.
Девушка молча пожала плечами.
– Давай по порядку, – предложил Шатов. – Кто такие варвары.
Светлана отвечала, Шатов снова спрашивал, не верил ответам, заставлял отвечать заново…
Варвары… Это были люди… Были люди… Здесь ключевое слово – были. А теперь стали хищниками, кружащимися вокруг села, в надежде перехватить кого-то оттуда. Им нельзя было пересекать определенной границы, нельзя было нападать днем, нельзя было… Почему нельзя? Запрещено. Кто запретил? Замок. Кто или что этот Замок?
Выходило, что Замок управлял здесь всем. Делами, жизнями и желаниями людей. Те, кто жил в селе, надеялись, что их не вышвырнут к варварам, а варвары… Варвары страстно мечтали занять места людей. У них была единственная возможность поселиться в селе – это занять место одной из семей.
И варвары надеялись.
А люди надеялись, что их минет чаша сия, что они смогут жить в безопасных домах, отгороженных приказом Замка от всего остального мира.
Нет, сказала Светлана, дети сельских в школе не учатся. Не учатся. Только сироты. Их привозят из разных городов, отмывают и селят в детском доме. Привозят только маленьких, не старше семи лет.
Привозят многих. Очень многих. Больных и истощенных, избитых и отравленных. Их отмывают и лечат. Потом… Потом их отсевают. Большую часть отсевают, остальные продолжают учиться.
Что значит отсевают, спросил Шатов, уже догадываясь об ответе. Они исчезают, пробормотала Светлана.
– Их убивают?
Молчание.
– Убивают?
– Да.
Шатов сжал зубы.
– Они… Их…
– Кто… Кто их убивает?
– Другие дети, старшие, – Светлана подняла взгляд.
Слез не было.
– Как кроликов? – спросил Шатов. – Играючи?
Играючи. Вначале старшеклассники выбирали себе ребенка, возились с ним, успокаивая, ухаживая за ними, а потом наступал день… Те, кто выбрал удачно, мог и дальше возиться с младшим. А другие…