Зубы тигра

Леблан Морис

На бульваре толпа поредела, но наиболее рьяные расположились ближе к дому, пользуясь тем, что полиция перестала усиленно охранять подступы к дому. Увидев это, Мазеру подумал вслух:

— Хорошо, что сегодня не приходится опасаться взрыва, а то эти зеваки пострадали бы вместе с нами.

— Взрыва не будет и через десять дней, — пожал плечами Демальон.

Было два часа десять минут.

В два часа двадцать минут префект закурил сигару. Начальник пошутил:

— В следующий раз вам придется отказаться от этого удовольствия, господин префект.

— В

следующий раз я не стану сторожить здесь, — возразил Демальон, — видимо, историю с письмами надо считать оконченной.

— Как знать? — вставил Мазеру.

Прошло еще несколько минут. Демальон опустился в кресло. Всеобщее молчание. Вдруг все вскочили, изумленные. Раздался звонок. Кто мог звонить?

— Телефон! — сообразил Демальон.

Он направился к аппарату.

Новый звонок.

Префект снял трубку.

— Алло! В чем дело?

Послышался издалека слабый голос, невнятное бормотание.

— Что такое? Говорите громче. Кто у телефона? Алло! Не понимаю. Повторите. Как? Дон Луис Перенна?

Он проворчал в сторону присутствующих:

— Мистификация… шутник какой-то развлекается — сделал было движение, чтобы повесить трубку, но невольно прислушался.

— Да объясните же, наконец! Вы дон Луис Перенна?

— Да.

— Что вам надо?

— Который час?

— Который час! — префект гневно пожал плечами. Вопрос был нелепый, но голос дона Луиса он на этот раз прекрасно узнал.

— Это еще что за выдумки? Где же вы?

— У себя в отеле под потолком кабинета.

— Под потолком?

— Да, и порядочно-таки задыхаюсь…

— Вас сейчас выручат, — улыбнулся Демальон.

— Это успеется, господин префект. Сначала ответьте мне. Скорее. Я теряю силы… который час?

— Но…

— Прошу вас…

— Без двадцати три.

Страх, прозвучавший в тоне дона Луиса, казалось, вернул ему силы, голос его окреп, и он заговорил, умоляя, настаивая, требуя.

— Уходите, господин префект… уходите все. Очистите отель… В три часа отель взлетит на воздух… клянусь вам… Сегодня назначенный день… Через десять дней после четвертого письма. Но четвертое письмо опоздало на десять дней. Вспомните, что сказано в листке, найденном сегодня утром Вебером: «Взрыв произойдет независимо от появления писем, в три часа утра». Умоляю вас! Верьте мне, я знаю правду об этом деле. Угроза будет приведена в исполнение, это неотвратимо. Уходите… О, это ужасно! Я чувствую, что вы не верите мне, а силы изменяют… Уходите все… уходите.

Он говорил еще что-то, но так невнятно, что префект не мог разобрать.

Префект повесил трубку.

— Господа, — сказал он, улыбаясь, — теперь без семнадцати минут три. Через семнадцать минут мы взлетим на воздух. Так утверждает, по крайней мере, наш друг дон Луис.

Раздались шутки, но в них чувствовалось всеобщее смущение.

— Вы уверены, что говорили с доном Луисом, господин префект?

— Несомненно. Он забрался в какую-то нору под своим кабинетом и от голода и усталости слегка помешался, должно быть. Мазеру, ступайте-ка,

захватите его… если только в этом нет новой ловушки… Мандат при вас?

Мазеру подошел к префекту. На нем лица не было.

— Господин префект, это он сказал вам, что мы взлетим на воздух?

— Ну да, он ссылается на записку, которую Вебер нашел утром в томе Шекспира. Взрыв якобы должен произойти сегодня в три часа ночи.

— И вы не уходите, господин префект?

— Неужели вы думаете, что я стану выполнять капризы этого субъекта?

Мазеру заколебался, но несмотря на всю свою почтительность, не сдержался:

— Господин префект, это не каприз. Я знаю дона Луиса. У него, конечно, есть основания.

— Скверные основания.

— Да нет же, господин префект, — взволновался Мазеру. — клянусь вам, надо послушаться его. Он сказал: отель взлетит на воздух в три часа. Остается несколько минут. Уйдемте, господин префект…

— Довольно, — сухо прервал его Демальон. — Если вы боитесь, можете воспользоваться данным вам приказанием и поспешить к дому Луиса.

Мазеру щелкнул каблуками и козырнул, как старый солдат.

— Я остаюсь, господин префект.

И вернулся на свое место в углу комнаты.

Наступило молчание. Демальон шагал по комнате взад и вперед. Остановился перед начальником полиции.

— Вы согласны со мной, надеюсь?

— Конечно, господин префект.

— Еще бы, что за вздор! Бомбы сами с потолка не сыпятся. Откуда? Каким способом?

— Тем же, каким подбрасывались письма, — рискнул вставить секретарь префекта.

— Как? Вы, значит, допускаете?..

Демальон не договорил. Как и другие, он начал поддаваться какому-то гнетущему чувству, которое с каждой минутой становилось все мучительнее, все невыносимее.

Три часа! Эти два слова не давали покоя. Он несколько раз вынимал часы. Оставалось еще несколько минут… десять… Неужто в самом деле?

— Идиотизм! Идиотизм! — сердито воскликнул он, топнув ногой. Но, взглянув на своих товарищей, он увидел, что лица у всех напряженные и почувствовал, что у него как-то необычайно сжалось сердце. Он не боялся, нет, как не боялись и они. Но все невольно вспомнили о проницательности и интуиции дона Луиса, проявленных им в этом деле.

Сознательно или бессознательно, но они привыкли смотреть на него, как на исключительное, одаренное сверхчеловеческой прозорливостью существо.

И он-то настаивал, чтобы они обратились в бегство. Он выдал себя, чтобы предупредить их об опасности. Значит, время не терпит. Еще семь минут, шесть — и отель взлетит на воздух. Демальон продолжал ходить по комнате, но тревога его росла, в ушах звучал умоляющий голос Перенна. Он видел дона Луиса в деле. Он не имеет права при данных обстоятельствах игнорировать предупреждение, сделанное таким человеком.

— Уйдемте, — сказал он.

Слова эти были произнесены совершенно спокойно. Они вышли, не торопясь и не толкаясь, как люди, которые не бегут, а добровольно подчиняются во имя предосторожности.