Зверь, именуемый Кот
Шрифт:
– Жалеть? Марк, ты это серьезно сейчас?
– Шутки в сторону, милая, я серьезный мужчина.
На губах его наконец-то скользнула так быстро успевшая мне полюбиться улыбка. Я успела соскучиться очень по ней.
Еще шаг навстречу, и я уже чувствую жар его тела, а пальцы сплетаются крепче.
Почти ничего не разделят теперь уже нас. Ну… разве что, вся его, совершенно сухая, одежда.
– Мне от страха бежать без оглядки, сверкать пятками быстро ?
Он моргнул, улыбнувшись в ответ широко.
– Идея отличная. Вид сзади… у меня развитое воображение.
– А ты? – мне вдруг снова стало мучительно-стыдно.
– Я об этом мечтаю с той самой секунды, как увидел испуганную девушку в фойе метро. Нет, вру, конечно, до пяти я успел сосчитать, не маньяк чай какой.
Лгал, конечно. Хоть мы и клялись с ним друг другу не врать. Сложно поверить в такое. Но мне сейчас было вообще все равно. Если вдруг я уже завтра умру и в моей жизни так и не будет подобных чудес? Зачем жить тогда?
Очень плохо меня воспитали родители. С детства твердили они о любви, о доверии, верности. Вот и мечтаю теперь я о принцах на белом коне. Или котах на прокатных машинах. Нет, дорогой мой, я теперь никуда тебя не отпущу. Зубами буду держать, ногами, руками. Но счастливой сегодня побуду. Хоть коротеньких десять минут.
– А я, знаешь, маньячка. Марк. Понимаешь… я сейчас сделаю страшную глупость и все такое. Признаюсь мужчине, которого видела сегодня в первый раз, что похоже влюбилась. И поделать ничего с собой не могу. На этом месте в любовных романах герои обычно сбегают.
Он очень внимательно выслушал, даже не улыбнулся. Лишь пальцами свободной руки приподнял мой подбородок и сделал тот самый шаг.
Мы стояли вплотную, разделенные лишь сантиметрами. Я слышала стук его сердца, чувствовала его запах, от которого кружилась голова и ноги совсем не держали…
– Ну и пусть он бежит, нам-то что, Люсь? Если так глуп. Мы не такие. Я, кстати тоже маньяк.
Хотела ответить ему что-то умное или смешное или полную и немыслимую ерунду, но не успела. Легкое прикосновение губ ощущалось, как внезапный и сокрушительный шторм, поднимающий изнутри меня что-то давно забытое и категорически мне запрещенное. Я пошатнулась, колени подгибались, спина стала ватной, тело теряло опору.
Он медлил еще несколько долгих секунд, словно решив что-то важное для себя окончательно. Одно гибкое очень движение и обе руки оказались у меня на спине, обжигая, поддерживая, обещая.
Мы целовались как ненормальные, как подростки в подъезде, взбивая сладкую пену страсти торопливыми прикосновениями. Он прижимал меня к себе так, будто боялся, что я убегу опять. И мне не было больно, хотя следы от ушибов на моих тощих ребрах уже наливались зловещей синевой.
А я цеплялась за его тонкую футболку, с восторгом теперь понимая, что этот великолепный мужчина вернулся за мной. Додумалась наконец-то. И года еще не прошло.
Сейчас здесь, в этом маленьком доме, были только мы двое, взбудораженные, возбужденные и влюбленные.
Изучающие друг друга, как неистовые первооткрыватели, жаждущие открытия новых земель.
Как он подхватил
– В ванную, продрогшая Лю. Срочно. Ты кашляешь и сипишь как белуга.
Как белуги сипят я понятия не имела. И ляпнула:
– Грязных девушек не уважаете, сэр Кот? Я не слышала сип белуги, но мыться сил нет совершенно, прости. Можно только из ведра окатить меня и прополоскать, словно тряпочку.
Положив голову ему на плечо, я закрыла глаза. Ну вот, лучший в жизни моей поцелуй уже есть у меня в сундучке. Буду потом вынимать эти воспоминания и любоваться, как главным сокровищем этой вселенной.
– Хочу любить одну самую уважаемую и прекрасную девушку, основательно очень и долго. Но вначале я тебя все же вымою и осмотрю. Кое-какие навыки оказания первой помощи в нас всех крепко вбили. Прооперировать не смогу, но немножечко подлатаю. Согласна?
Возражать не хотелось. После случившегося уже здесь я вдруг разом расслабилась, словно мы с ним действительно преступили через невидимую черту. Дверь за спиною закрылась и с Котом мы теперь по одну сторону баррикад. Спешить больше некуда.
9. Глупости
Только поджав колени к груди, сидя в ванной, намыленная осторожно, я начала вдруг задумываться. Сижу я такая прекрасная, в синяках голышом, уже даже практически чистая. А что дальше?
Хорошо так сидеть, с закрытыми совершенно глазами, ощущать теплые руки на коже, целомудренно и усердно меня просто моющие. Пальцы, разбиравшие волосы, которые норовят стать запутанной паклей. Как в детстве, когда строгая мама уставала от многочасового моего бултыхания в ванной и приходила “заканчивать все это безобразие”. Нежно, терпеливо, молча.
– Марк… – я не могла смолчать больше. Голова треснет же так, он дурацких фантазий. – Как ты нашел меня?
– Как обычно, вполне симпатичной, – руки вдруг замерли, а потом, одно лишь движение, гладящее, скользнувшее по спине как-то особенно чувственно и голос его изменился. – Прости.
Тонкие струи согревающей и очищающей самую душу воды пришли сразу же вслед за этой странной лаской. Захотелось увидеть его, сейчас же. Но мокрое лицо было в мыле, и мне удалось лишь запрокинуть его слепо ища его голос.
Влажные пальцы осторожно прикоснулись к щеке, пробежались к подбородку по скуле, сгоняя хлопья пены вниз.
– За что? – смогла тихо выдавить.
Тихий вздох. И ответ, прозвучавший немыслимо-близко, у самого уха:
– Я мог опоздать. Тебе крепко досталось.
Смешной. Мне вообще в этой жизни крепко доставалось, видимо, он просто вечно опаздывал.
– Как вообще ты там оказался? Марк, ну я буду клещами тянуть из тебя? Говори же, мне важно услышать!
И глаза даже открыла, вся такая голая, мыльная, зато в праведном негодовании. Это я сделала зря. Кот сидел очень близко, на корточках, мокрый, в прилипшей к телу рубашке, и смотрел на меня. Своими этими глазами, взгляд которых вышибал сразу дыхание и все мысли сводил лишь к желаниям.