Зверь, именуемый Кот
Шрифт:
– Как ты там мне сказал? Песня поётся дуэтом? Отвечай на вопрос, хитрый Кот.
Он вздрогнул в ответ, закусил аппетитную свою губу, разворачиваясь ко мне плавным движением, открываясь.
– А если иначе? Мы общались с тобой целый год, каждый день, не отрываясь почти от экрана. Я знаю все о тебе, моя маленькая. И спустя только год два свободных и взрослых человека оказались в постели. Так лучше?
Да, так вполне ничего было, мне даже немножечко полегчало, конечно. Самую малость, поскольку рука его опустилась на ягодицы и вела себя совершенно фривольно. Впрочем, как и моя.
– Последний
Эта загадка мучила меня целый год. Люсей я стала практически сразу, уже через пару ночных разговоров онлайн, и первого же сеанса видеосвязи. Я случайно нажала на видео кнопку тогда, а Кот был так феерически весел, что как-то не очень хотелось его прерывать, убегая на звук.
– Потому, что люблю. А ты говоришь… глупости. Нет моя золотая, глупости это когда влюбляешься в голос, в картинку на экране. Когда каждую новую строку ждешь, как будто мальчишка на своем первом свидании. Понимаешь, что медленно сходишь с ума.
Я даже села. Ослышалась? Мне все это снится?
11. Да, непростое и сложное
Вот умею я делать все происходящее вокруг меня натюрмортом.
Белые ночи, постель в чужом доме, голая я, и роскошный мужчина, признавшийся мне вдруг в любви лежит рядом. Возбужденный, но совершенно спокойно мне все излагающий. Так будто он… тот самый Кот, что живет у меня в голове уже год. Угадывает мои мысли, встречает каждое утро уютным огоньком сообщения и пишет простые слова, завершающие каждый мой день.
Он смотрел… иронично. Хотя, говоря откровенно, на мои все душевные терзания и метания было трудно смотреть по-другому.
– Ей. Солнц, тебе не обязательно прямо сейчас все бросать и страдать угрызениями совести. Мои слова тебя ни к чему не обязывают. Ты просто просила ответить.
– Марк, ты пошутил неудачно, ведь правда? Завтра уедешь, и все пройдет?
Он только собрался мне что-то ответить, как раздался неприятный звук телефонного звонка. Я дернулась, Кот грязно выругался на совершенно неизвестном мне языке (судя по интонации – очень грязно), накинул на себя простыню, подхватил брюки и вышел.
А я так и осталась, пытаясь переваривать все произошедшее и сказанное тут между нами.
Он мне не лгал. И то, что случилось чуть раньше, тоже было правей всех правд, откровеннее всех откровений. Настоящая неожиданность.
Вот так с ними, с правдами, и бывает. Живешь ты в норушке спокойно и серо, тихонечко скулишь по ночам, прося Мироздание дать лишь один только самый малюсенький шанс на счастье, обещая в ответ его не упускать. А когда это самое счастье обрушивается разом на голову огромной увесистой кучей, нас, убогих людишек, начинают сомнения разъедать. “Достаточно ли вкусный кусочек достался, не подпорчено ли кем это счастье, и точно ли не Б.У.?”
Нет. Я не буду такой идиоткой. Сомнения глупые в сторону: сколько лет пусто прожито в ожидании этого чуда? Вот оно, получите. Все, как вы хотели: мужчина мечты признается в любви (никогда и никто мне не говорил таких слов), у нас с ним состоялось волшебное романтическое свидание, романтическое свидание, мы даже в постели одной оказались.
И боюсь. Даже знаю чего.
Без него было тускло и серо. С ним рядом, вот уже целый день, я себя ощутила героиней волшебнейшей сказки. А когда все закончится, моя гадкая, серая жизнь в тот же миг станет черной. Готова ли ты, Люся Ко, на такую кромешную быль после этого?
Прислушалась к голосу на веранде. Кот рычал и, казалось, в ярости зубами грыз микрофон.
– Я не прошу невозможное. Три дня. Пять лет без отпуска, между прочим. Да. Абсолютно семейные. Обещаю. Макс, и… прикрой меня, я как друга прошу. Нас обоих прикрой. Да, все очень серьезно.
Неужели у него получилось? А чему я тут, собственно радуюсь? Я на больничном, вообще-то. Явка в больницу к обходу и в восемь укол. Антон будет счастлив внезапно увидеть на моем бренном теле вот эту волшебную красоту, что расцветает сейчас на моих тощих ребрах. Отбросила одеяло, пощупала синюю кожу свою осторожно.
Так странно: выглядело оно все очень страшно, а ожидаемой боли практически не было.
– Я принес тебе… уф. Ляг на спину и вытянись. Сильно болит? – голосом дрогнувшим тихо спросил.
В своих форменных темных штанах, снова почему-то весь мокрый, Кот замер на самом пороге, напряженно смотря на меня. Вообще-то… когда-то там, в прошлой жизни я была очень стеснительной. И обнаженность моя меня страшно смущала, обычно. Не болезненно, но достаточно для того, чтобы, как минимум, прикрываться в присутствии незнакомых практически… всяких мужчин.
Что на меня с ним нашло? А, да, точно. Это же он выбирал мне белье на Али, помнить отлично, какие застежки я предпочитаю на лифчиках. Черт! Как меня так угораздило?
– Прекращай это думать. Не то, чтобы у тебя плохо шел сам процесс, но я за практический результат опасаюсь. Белье твое все равно еще не высохло. Обратно ложись, я намажу.
Последняя фраза была сказана таким тоном и голосом, что я мысленно посочувствовала всем его подчиненным, если они еще живы, конечно. Захотелось смиренно и быстро вытянуться в струнку, отдать резво честь и маршем отправится… мазаться.
А, кстати, чем там меня мазать собрался этот сатрап?
В руках у Кота оказался мой телефон (ура!) и блеснула пузатая баночка с чем-то зеленоватым.
Пришлось покориться. И глаза я закрыла: увидеть на лице его жалость или даже брезгливость было страшно. Я вообще оказалась трусихой, похоже. Закомплексованной офисной дурочкой. А еще мне разочаровывать этого мечтателя и фантазера совсем не хотелось. Пусть лучше не сразу меня разглядит. Ведь ничего общего с великолепными фото-кино моделями у меня не было. Ручки-ножки, прямые почти детские плечики, странно контрастирующие с круглыми бедрами, становясь оттого еще более жалкими. Острые вершинки груди, смахивающей на подростковую. Бледная кожа, как у всех норных жителей офисов. Тонкие мелкие черты на кругленьком личике. Светлые брови вразлет, делающие взгляд мой тоже детским и хронически изумленным. Никакой внешней солидности, на исходе третьего десятка полных лет, с детства не досталось и с возрастом не наросло. Остановить взгляд просто негде.