Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз

Бирюк В.

"Мы возмужали; рок судил

И нам житейски испытанья,

И смерти дух средь нас ходил

И назначал свои закланья".

Свой кусок здешнего "Судебного рока" он отхватил. Доли княжеской. Потерял отца с матерью, угробил сводных братьев. Были и "житейские испытанья", и "смерти дух" мимо виска - не один раз. Потерял свою Родину, свой народ. Но внутреннего стержня "я - князь" - не утратил. Поменять на что-то другое - не только не хочет - не может.

Это для него - как перемена пола. "Фу,

гадость какая! Что за идиотские выдумки?!".

Попробовал у себя на Поротве власти и теперь без этого допинга - никак. Захиреет, помрёт. В ходе процесса захиревания - вынесет мозги себе и мне.

А Елица... хорошая девочка, но простолюдинка. Для неё власть - средство. Для безопасности, свободы, радости любимого человека... Она - нормальная, корзна в душе с внутриутробных времён - у неё нету.

Ей - что бусы с платьями, что ножики с палашами, что феоды с аллодами... Ножики ей - интереснее всего.

Ага. А ведь у меня уже есть человек... Для которого аллод - цель жизни и смысл существования. И зовут его - ярл Сигурд.

Тоже предполагал стать владетелем на моих землях. Но - передумал. Без топанья на меня ножкой и публичных ссор со своей любовницей. Умный, потому что. А ещё потому, что я предложил ему другую достойную цель - Гданьск. Цель и помощь. Сразу и после.

Я слишком пристально разглядывал Кастуся. Парень смутился. Заволновалась и Елица:

– - Господине... мы ж не... Кастусь никогда... Нет! Ты не думай! Мы никакого... злого чего... Нет!

Она в панике прижала молитвенно руки к груди, вся наклонилась вперёд, пытаясь отвести "гибель неминучую" от своего мужчины. Который, исключительно по глупости, по недомыслию... просто не так поняли, не то слово вылетело... никакой злобы-вражды! Мы ж чисто по ошибке... мы пойдём... А ты не думай! У нас даже и в мыслях...

– - Сядь.

Интересно, с чего они так перепугались? Это как же они про меня думают?
– Как-как... как про "Зверя Лютого". Труды мои не пропали даром - люди меня боятся.

Обидно.

Оттого, что поставленная цель - достигнута.

Хорошие же ребята, так-то общаемся нормально. Без всяких коленопреклонений и припаданий. Я ж - дружелюбен, дерьмократен и либерастичен. А вот... чуть прижало - страх вылез.

Жаль. А может - и нет.

– - Князь Кестут. Князь Московской Литвы. Твои земли - отобрали. Твой народ - погиб.

Мда... Отобрал у князя главное - его народ. Кто - в земле гниёт, кто - дровами в топку этногенеза.

– - История Московской Литвы - закончилась. Но не закончилась история князя Кестута. Раз есть князь - должно у него быть и княжество. Сделать тебе княжество в этих чащобах... нельзя. Ты - князь прирождённый. Тебе смердам указывать как поля пахать да канавы копать... Не княжеское это дело. Твое дело - володеть и княжить. Не пустой землёй, не дикими лесовиками - богатым племенем, славным народом.

Кастусь отзывался лицом на каждое моё слово. Грустью, расстроенностью при упоминании о гибели своего племени. Недоумением, надеждой - на "история не закончилась".

Елица вцепилась в меня взглядом. Недоверчивым, напряжённым. Лишь бы её Кастуся не обидели.

– - Твой дед по матери - господин сембов, владетель Самбии, один из князей пруссов. Прямой потомок великого Видевута. Ага... Великий Видевут перед самосожжением разделил земли между двенадцатью сыновьями и тремя дочерьми - наследование идёт и по женской линии. Твоя мать имела право на долю в имении твоего деда? А ты? Ты бывал в Пруссии, в Ромове. Ты знаешь своего деда, а он знает тебя.

Давай, парень, думай. Для меня - это просто слова, для тебя - живые картинки, люди, места. Я не знаю конкретики, деталей. Не могу определить твоих возможностей там, цены, которую придётся заплатить.

– - Я хочу... Я хочу, чтобы вы, ты и Елица, были счастливы. Она-то последует за тобой хоть в печи пылающие. А вот ты... Ты хочешь быть правителем. Князем. Это - часть тебя, твоей души. Лишить тебя этого - как сунуть в подземелье. Без солнечного света и вольного ветра. Уморить в тоске и печали. Я не могу дать тебе княжество здесь. Но я могу помочь тебе приобрести княжество там.

Как приятно говорить правду! Вот как думаю - так и говорю. Знаю, что многие, вятшие особенно, от этого дуреют. Всё ищут второй-третий смысл, обман, хитрости. А я ж простой! Прямой-бесхитростный! Как "удар сокола" в голову.

Хотя, конечно, и второй-третий, и пятый-десятый... есть. Но я никого не обманываю!

– - Э... Ты хочешь, чтобы я... пошёл туда? К деду? Но там... как это... раскреститься? На землю пруссов никто не может приносить чужого бога. Так заповедали божественные братья-близнецы Брутен и Видевут перед тем, как вступить на костёр и вознестись к богам.

– - Какому богу, Христу или Перуну ты будешь молиться - твой выбор.

Вот честное слово! Мне, как закоренелому атеисту - абсолютно пофиг.

"Лишь бы по согласию".

Парень выглядел потрясённым. Елица - не менее. Но недоверчивость, осторожность прорезалась у неё быстрее:

– - "Помочь приобрести...". И как это сделать? Господине...

– - Как? Ну например... Весной Сигурд с Самбориной отправятся к её отцу. Вы пойдёте вместе. Я дам вам корабли. Возьмёте с собой своих людей. Тех, кто захочет. Кому вы можете доверять. Я дам вам богатые подарки. И товары, которые мои приказчики распродадут в тамошних землях. Дам кое-каких мастеров. Которые будут работать на Кастуся и приносить ему богатство. Дам и попа. Для окормления этих христиан.

– - Но Брутен и Видевут...

– - Я помню. А вот помнишь ли ты такое название - Кауп?

– - Э... этот город сожгли полтораста лет назад.

– - Да. Но город был. Пока не пришёл Кнут Великий из Дании. Разве там не было христиан? Там была церковь?

– - Не... я не знаю.

– - Христиане - датчане, готы, русские - живут на земле пруссов. Если нельзя поставить церковь во владениях сембов - попроси себе кусок. Остров, полуостров. Построй на нём церковь. С моим попом. И сотни людей придут к тебе. Одни - стремясь к истине Христа. Другие - к твоему богатству. Третьи - спасаясь от своих прежних бед. Придя - они сделают тебя богаче, сильнее. Всё в мире делается людьми.