Зверь в тени

Лури Джесс

– Жуй с закрытым ртом, – строго наставила я Джуни и снова переключила внимание на отца: – Я тут подумала… Если бы вы с мамой решили устроить вечеринку, я могла бы приготовить еду. Я уже наловчилась готовить ужин на нас четверых. Почему бы не попробовать сготовить и для большего количества людей? Я не прочь. Чем не опыт?

Отец поскреб подбородок.

– Это было бы мило, – произнес он, явно не слушая старшую дочь.

Я сообразила: нужно сменить тему, чтобы вовлечь его в разговор.

– Как прошел рабочий день?

Отец прикрыл

глаза. Придя домой, он снял пиджак, разгладил на нем складки, повесил на спинку дивана и только после этого присоединился к нам за обеденным столом (мы с Джуни прождали его почти двадцать минут, пуская слюнки над остывающей пищей). Сев за стол, отец сразу же набросился на стейк – едва теплый.

А теперь он оторвался от него и положил вилку на поднос.

– Хорошо, – ответил папа, но по его тону я догадалась, что все было с точностью до наоборот.

– Новое дело? – поинтересовалась я.

– Что-то вроде того. – Отец провел руками по лицу. – В предместьях больших городов промышляет один плохой парень. Зовут его Теодор Годо. В Бюро уголовных расследований почему-то решили, что он подался сюда, в Сент-Клауд. И даже прислали нам в помощь своего представителя, он здесь уже несколько дней. Джером от этого не в восторге. Даже попросил меня сегодня поприсутствовать на собрании, хотя обычно меня привлекают лишь при предъявлении обвинения.

Теперь, когда отец стал окружным прокурором, они с шерифом Джеромом Нильсоном тесно сотрудничали. Шериф приходил к нам на званый ужин в тот вечер, когда отца утвердили в новой должности. Мама готовилась к приему так тщательно, что едва не разбила зеркало, и продержалась целых полчаса, прежде чем пожаловаться на плохое самочувствие.

Я так ей гордилась. И отец тоже. Провожая ее в спальню, он поддерживал мать под руку так, словно она была настоящим сокровищем. А уложив ее в постель, папа вернулся к гостям лишь для того, чтобы объявить тихим голосом: прием закончен, он очень сожалеет, но «супруге нездоровится».

– По-моему, – продолжил отец, – Джером хотел продемонстрировать силу перед этим агентом. Ты же знаешь, эти фаты из больших городов смотрят на нас свысока.

Понимающе улыбнувшись, я не стала комментировать ни слова отца о сотруднике из Бюро, ни то, что думали о нас жители больших городов (излюбленную тему отца), а вернулась к главному:

– Сдается мне, шериф Нильсон не назвал бы этого Годо просто «плохим парнем». Па! Я не ребенок. Ты можешь рассказать мне все, что происходит на самом деле.

Взгляд отца устремился на Джуни: ее лицо, склоненное над апельсиновым кексом, осталось безмятежным. Может быть, ребенком Джуни уже и не являлась. Но она все равно была слишком юной, только-только вступила в подростковый возраст. При взгляде на сестренку в моей груди потеплело.

– Поговорим об этом позже, – предложила я папе.

Иногда, после того как Джуни засыпала, он обсуждал со мной минувший день за бокалом бренди, словно больше не мог держать все в себе. Отец взял с меня обещание никому ничего не рассказывать, ведь информация была конфиденциальной. Мне льстило, что он доверял мне так сильно. Но, если честно, я слышала от отца всегда одно и то же: люди причиняли ущерб другим, обкрадывали их, обманывали или сбегали, а он старался во всем этом разобраться.

– Боюсь, не сегодня. – Взгляд папы снова помрачнел. – Мне еще надо поработать в кабинете. Этот парень, о котором я упомянул, Годо… Мне нужно проверить, все ли я учел, чтобы выстроить против него обвинение. Вдруг он все-таки объявится здесь.

Я кивнула, но почему-то огорчилась.

– Не дуйся, Хизер. Я выполняю важную работу, – схватился за вилку отец. – Скажи, ты знаешь Элизабет Маккейн? Она закончила среднюю школу в прошлом году. Работает официанткой в «Нортсайде».

У меня в груди заскреблось беспокойство. Должно быть, именно о ней упомянула Бренда в телефонном разговоре.

– Я знаю, кто она. А почему ты спрашиваешь?

Отец вилкой отсек от нежного мясного треугольника кусочек – ни дать ни взять истинный джентльмен.

– Судя по всему, она пропала. Ее не видели уже три дня.

Эта новость привлекла внимание Джуни:

– Ее кто-то похитил?

Не переставая жевать, отец нахмурился, кожа на его лбу стянулась в гармошку из мелких морщин. Проглотив пережеванное, отец сказал:

– Маловероятно, Жучок. Скорее всего, путешествует где-нибудь автостопом. Девушкам в ее возрасте часто взбредает в голову что-нибудь этакое, они срываются с места, а потом… Ей все равно переезжать в колледж в Калифорнии через пару недель. Уверен, что она к этому сроку объявится.

Я удовлетворенно кивнула самой себе. Я была права, когда посоветовала Бренде не волноваться из-за Бет Маккейн. Впрочем, я ошиблась насчет своих сосисок с фасолью. В сердцах я разметала их кусочки по лотку.

– Когда ты вернешься домой? – спросила я.

Мне надо было решить, говорить ли ему об игре в «Чай-чай-выручай»? Летом у нас не было комендантского часа. Отец сказал, что доверяет мне и Джуни, и лишь от нас зависело, будем ли мы и дальше оправдывать это доверие и стараться его приумножить. Иными словами, мне следовало воздерживаться от опрометчивых поступков. Но вряд ли можно было посчитать глупой затеей игру в тоннелях – они ведь были неотъемлемой частью Пэнтауна. И раз отец не собирался оставаться дома, знать о нашей затее ему было не обязательно.

– Когда ты уже будешь спать, – ответил папа.

И принялся доедать свою остывшую пищу. Но его глаза блестели ярче, чем обычно. От меня это не укрылось. Похоже, в деле Годо было что-то еще, о чем папа предпочел умолчать. «Расспрошу его потом, когда рядом не будет Джуни», – решила я.

Стук в дверь заставил нас всех подскочить. В Пэнтауне было не принято наносить визиты за ужином, а большинство жителей нашего района ели в одно время. Я отодвинулась от стола, но отец вскинул руку:

– Я открою.