Звезда Гаада
Шрифт:
— Повторяю: я не хочу тебя убивать, — сказал Гаад уже громко и чётко.
Носом шмыгнула. Глаза заволоклись слезами. Не от его гнева. Вдруг я только сплю. Так ведь не страшно, если меня убьют во сне? Просто… просто хотя бы тут, хотя бы на чуть-чуть мне бы так хотелось стать здоровой! Хотя бы немножко!
— Но я же… ты сказал, что я могу быть опасной… неуправляемой…
— Если Творец откажется защищать нас и созданный им мир, значит, такова его воля, — Гаад как-то странно ухмыльнулся вдруг, — Что ж, я согласен.
— А мне наплевать, — сказал вдруг Карст.
Крыло,
— Мне наплевать, выживет этот мир или погибнет, — уточнил белокрылый, — Жить в таком мире, жить такой жизнью, мне противно.
Одной рукой он вдруг погладил меня по затылку. И чувства мои снова успокоились. Но как-то немного иначе, чем от влияния Гаада.
— Но ты мне зла никакого не сделала, Вера, — добавил парень, — Поэтому я не собираюсь на тебя нападать. Какой бы ты ни была, — чуть помолчав, добавил, — Разве что… я не хочу, чтобы вы дрались друг с другом. Гаад мне жизнь спас. Он отомстил за мою родню, а сам я этого сделать не мог. Поэтому я не хотел бы, чтобы ты заставила меня делать выбор между им и тобою.
Мы молчали сколько-то, потом белокрылый грустно добавил:
— Пожалуйста, не вынуждай меня выбирать.
И было неясно, это он ко мне обращается или уже к Гааду.
— Других хранителей поблизости нету, — добавил Старейшина чернокрылых, усаживаясь обратно, — Так что эта моё предположение останется между нами, — мрачный строгий взгляд, от которого меня невольно передёрнуло, — Но я их защищаю, запомни, Вера. Если ты нападёшь на моих друзей, то ты подаришь мне неприятный выбор. Он неприятно решится для тебя.
И я ему поверила. Он сегодня был пугающе серьёзным.
Но всё же, мне надо быть благодарной Гааду: он своей теорией с другими хранителями не поделился. И вроде даже не собирается. Если не случится чего-нибудь ужасного. Да, в общем-то, ему и тогда не обязательно им докладывать. Он может избавиться от меня и так. И предупредил он меня об этом сразу. Прямо. Честно. Спокойно. Пугающе. Как будто убивать для него — обычное дело. Ох, да что же это я! Совсем из головы вылетело: он на моих глазах заживо сжёг того наглого парня. И, как сказал в Нерсерии тот седовласый молодой торговец, Гаад убил несколько десятков воинов из людей одним только сердитым взглядом. Всё-таки, он был управляющим Тьмой. Был чернокрылым. А основная склонность этой силы — разрушать.
Всхлипнула. Тихо сказала:
— Но я не хочу разрушать ваш мир! Что это за страшная идея! Я не хочу причинять никому вред!
Но всё-таки он думает, будто я на это способна. Я, та, которую дома не могли заставить взять ляпку, и пристукнуть муху, пока она ещё сидит на подоконнике. Мне её было жалко. Даже если она разносила какую-то жуткую инфекцию или ползала по столу после питания в мусорном ведре или ещё откуда. Так почему Гаад уверен, будто я смогу этот мир разрушить? Почему? И… неужели, у меня настолько дурная сила?!
— Я с тобой, — тихо сказал Карст, легонько сжав мои плечи, снова погладил по волосам.
Но я сейчас уже не могла успокоиться. Никак не могла. Меня в таком обвинили! В возможности совершить такое гадкое дело! С людьми, которые ничего мне не сделали плохого! Со всем миром, даже если и чужим…
Если я хочу домой, то мне нельзя разрушать их мир. Вдруг я умру вместе с ним? Надеюсь, я не сумею разрушить. Не смогу.
Гаад совсем испортил моё настроение, уточнив:
— Кстати, не думай, что только меня тебе нужно бояться. Если честно, хранителя может убить другой хранитель. Скажем, белокрылый. Или люди, навалившиеся толпой, использующие много оружия или заставшие тебя врасплох, — криво усмехнулся, — Собственно, поэтому мы не живём вечно. Мы не вечны. Хотя и можем многое, в отличии от простых людей.
Вот ещё! Выходит, мне не только главного злыдня стоит бояться! Но ещё и если под удар оружия попаду. Или случится несчастный случай…
Захотелось забиться под стол и реветь, реветь. Только всё это было бессмысленно. Этот мир жесток! Этот мир такой жестокий! А если это всё всего лишь сон — то этот сон очень страшный. Но… если это всё-таки сон, выходит, я могу просто проснуться?..
Старейшина шумно принюхался. И вдруг предложил бодро и словно не было сейчас этого жуткого разговора:
— А давайте-ка искупаемся после завтрака? А то что-то от меня уже пахнет…
Кстати, и у меня утром голова уже немного чесалась. Но я не решалась свалить к ближайшему водоёму. Да и мучилась, боясь просить Гаада, как бы мне устроить себе ванну. Он тут главный злыдень, не приставать же к нему с такими вопросами. Но и Карста спросить не решалась. Вдруг ещё припрётся подсматривать? Хотя с рыжим спокойнее как-то. А вот в доброте других чернокрылых я как-то не уверена. Хотя и очень хочется уже вымыться.
— А давайте, — радостно откликнулся Карст, словно мы так, ерунду только что обсуждали, не стоящую особого внимания.
Я, конечно, ждала какую-нибудь гадость у озера или у реки, но ничего такого не было.
Гаад просто привёл нас на реку. И мне, даже без просьб моих, нашёл симпатичную бухточку между зарослями камыша. А сами они поодаль мылись, да ещё и плескались громко. И разговаривали. Словно нарочно, чтобы знала, что они там и не волновалась. Или это всё-таки была такая забота обо мне? Ещё одна забота. Хотя Гаад мне сегодня совершенно спокойно сказал, что запросто убьёт меня, если что. Если что-то случится с его напарниками. Но как бы если мир загнётся вообще, то тогда ничего. Странный он.
И я отлично вымылась и вдоволь пожарилась на солнышке, пока ещё мягком. Одежду высушила. Расчесала пальцами волосы. И вышла к ним отмытая и даже местами счастливая.
Хотя ещё пару дней я от Гаада шарахалась, когда он вдруг проходил мимо. Он раз проворчал, что надобно ещё дом папоротником украсить — и будет любопытно посмотреть, как я тогда передвигаться буду. Карст бодро отозвался, что это точно будет удивительный танец. И они тогда радостно ржали надо мною и моим страхом. И как-то Карст не походил на белокрылого. Мда, с кем поведёшься — от того и наберёшься, как говорят в моём мире.