Звезда Надежды
Шрифт:
Ээн подумал, что он уже начал привыкать к этому смраду и ему стало еще гаже.
— Думаешь Содружество нам теперь поможет? — спросил он Ггора.
— Поможет, — тот глянул в свой опустевший котелок, облизал ложку и сунул в карман штанов, улыбнулся: — Капитан, что тогда сказал? Слышал?
— Слышал.
— Вот. А чего тогда спрашиваешь? — Ггор лег на спину, заложил руки за голову, закрыл глаза, на его груди заблестели волоски: — Мы помогаем Содружеству сами, как жест доброй воли. И они теперь обсуждают план по спасению нашего мира.
— Я к тому, что нас можно было бы поставить конвоировать местных.
— А оно тебе надо? С ними тут няньчаться, пытаются, снова в людей превратить, а такой вот болван — местный, кинется на тебя, а ты его огреешь. Может скандал получиться. Отдыхай. Все лучше, чем в Заброшенном городе.
При упоминании Заброшенного города, Ээн почувствовал, как внутри живота все напряглось и похолодело.
Заброшенный город.
Это было еще дома.
Их послали туда вернуть пропавших собирателей семян.
Два отделения.
Вернулись лишь семеро.
Отделение сержанта Ккора, осталось лежать там — в душной, влажной ночи. Голову самого сержанта так и не нашли.
Ээн вспомнил, как они с Ггором рубили Мо своими саблями, когда закончились патроны и карабины были брошены под ноги. Мо бросались с визгами — страшными и дикими в той дождливой ночи, падали в грязь, ползли, тянули к ним руки, а Ээн и Ггор молча, остервенело рубили, и их глухие удары с чавканьем находили свою цель, вкус крови разбавляли капли дождя.
И мертвые, темные дома квартала Заброшенного города, смотрели на них черными проемами окон, ждали, когда в их черное чрево отнесут свежее мясо гвардейцев…
Темные, размытые сумраком лица Мо, их хриплое дыхание.
Он вздрогнул.
— Ггор.
— Что?
— Может мы еще застанем то время, когда не останется Мо, а на наших полях будет расти рожь? И не надо будет охранять стену столицы.
— Застанем. Ты лучше чаще наведывайся в женский батальон. А то уведут твою Яяту. Будешь потом сопли на кулак наматывать.
— Не уведут, — Ээн вздохнул, оглянулся вправо, где за жидким сквером расположился женский батальон, сказал задумчиво: — У нас все серьезно. Уже решили…
Ггор резко сел, обхватив свои колени руками:
— Пошли в магазин, нагадим. А то, что — то в животе урчит. А место там шикарное! — Ггор громко раскатисто заржал, хлопнул Ээна по плечу: — Пойдем мыслитель. Мыслители тоже гадить должны…
На мгновение их накрыла тень, Светило моргнуло.
Оба подняли свои лица вверх и увидели авиграв — белую, бескрылую машину с плоским дном, она пролетела низко, в десятке метров над их головами, тихая, как парящая в воздухе
Авиграв резко замедлил полет, завис над пустым участком широкого проспекта, и плавно сел, коснувшись горячего асфальта своими плоскими, черными лапами.
— У нас гости, — с любопытством произнес Ггор.
Ээн молча смотрел на авиграв, из которого вылез высокий, худой мужчина в белом костюме биозащиты.
Стеклянного колпака на его голове не было.
— Капитан Ккман Ху — Золотой легион, П — 39. — Капитан стоял перед ним навытяжку — летний, мятый мундир, выцвел, и из желтого превратился в бежево — серую тряпку, головного убора на нем не было.
Уас Ло смотрел в его скуластое, небритое лицо, и не мог подобрать слова для разговора, хотя цель разговора ему уже была ясна.
Им завладело чувство, которое он мог бы охарактеризовать, как деятельное беспокойство — ясное понимание скорой катастрофы и меры для устранения ее причин.
Деятельное беспокойство.
Это посетило его еще там, в Институте пространства — пугающее своим ясным смыслом и неотвратимостью, и Уас впервые за свою жизнь внутренне согласился с тем, что несло в себе это грозное чувство — резкое и решительное принятие решения, последствий которого он не мог предвидеть.
Но приняв решение он уже не мог от него отказаться.
— Уас Ло, — представился он, спокойным, ровным голосом: — Экстренный представитель Совета Содружества, член ССМ. Можете считать, что в моем лице с вами говорит весь ССМ.
— Я понял.
— Глип Кайнс, — сухо представился Глип.
— Вы здесь старший?
— Так точно, господин представитель!
— Сколько людей у вас в подчинении?
— Тысяча девятьсот пять гвардейцев!
— И вы — капитан?
— Майор Ффаух Йо заболел и его вчера увезли с Акавии. В орбитальный госпиталь.
— Хорошо, — Уас минуту молчал, прислушиваясь к своим мыслям и чувствам: — Чем вы здесь заняты, капитан?
Тот несколько смутился, ответил:
— Руководство флориан определило нам место на этой площади. Вот… Отдыхаем.
— Вас здесь держат? Как под арестом?
— Не то, чтобы под арестом… Нам указаны границы, за которые мы не должны выходить. Питание и воду подвозят вовремя, обхождение дружеское. — Капитан Ккман прямо смотрел в глаза Уаса.
«Лет сорок, не больше», — подумал Уас Ло: «Служака».
— То, что я вам скажу, требует мужества и решимости, капитан. Вы можете отказаться или согласиться. Но ответ мне нужен будет немедленно!
— Слушаю вас, господин представитель!
Барабаны Гумри били громче прежнего, их гул словно бичом подгонял решения Уаса.
«Твои стены падут, падут, падут… Бум, бум. Твои камни накроет землей…»
— Вы вызвались помочь Содружеству в трудную для всех нас, минуту, капитан. И мы это ценим. Вашему миру будет оказана помощь. В этом сомнений нет.