Звезда-Полынь
Шрифт:
Я тоже стрелял. Правда, помня все наставления Индуса, стрелял одиночными выстрелами и старался бить прямо в головы жмуров. Уж не знаю, попал я или нет хоть раз. Но все продолжалось не более десяти секунд – монолитовцы буквально снесли противника градом пуль. Потом Медведь сам довершил дело: он обошел дергавшихся на асфальте недобитых зомби и каждому разнес череп из своего «Зауэра». Выглядела эта процедура так неприятно, что меня снова скрутила рвота.
– Слабый у тебя желудок, - заявила мне Ксения. Этой хоть бы хны, никакими мозгами-потрохами на асфальте не прошибешь!
Я хотел
– Шерш, - крикнул он нашему командиру – давай сам, мы прикроем!
Покойнички между тем открыли огонь: оружие у них постоянно заедало, зомбаки с шипением и скрежетом зубов дергали затворные рамы, палили дальше – к счастью неточно, но зло и дружно. Впереди этой группы кадавров плелся бывший военстал в черном бронекомбинезоне – вернее, когда-то он был черным, а теперь от крови, грязи и плесени потерял цвет. Выстрел из винтовки Гаусса разнес его голову вдребезги, но военстал еще стоял несколько секунд, сжимая свой «Винторез», а потом снопом повалился на землю. Что было дальше, я не видел – Шершень увлек нас за собой, мы обежали здание и оказались на широкой улице, обсаженной пирамидальными тополями. Впереди улицу перегораживала баррикада из сгоревших автобусов, над которой яростно полыхало радужное зарево какой-то неизвестной мне аномалии.
– Туда, - Шершень показал пальцем на восьмиэтажку, возвышавшуюся над домами слева от нас. – Почти пришли.
Это «почти» растянулось для нас надолго. До восьмиэтажки было минуты две ходьбы быстрым шагом, но это в теории. Переулок между домами, который прямо выводил нас к нужному месту, оказался пересечен странной аномалией – неведомая силища разворотила тут асфальт аккуратным кругом, создав воронку диаметром в метра в четыре. Эта воронка была заполнена чем-то черным, похожим на расплавленный битум – когда мы подошли ближе, поверхность жижи покрылась мелкими волнами, и побежали они в нашу сторону, а потом месиво забулькало и начало подниматься вверх, будто дрожжевое тесто. Я стоял метрах в пяти от воронки, но почувствовал идущий от воронки жар.
– Здесь не пройдем, - с досадой сказал Шершень. – Хорошо, попробуем через детскую площадку.
Детская площадка между домами была заполнена мелкими «Трамплинами», но вполне проходима. Мы добрались до здания, вошли в подъезд и через подъездное окно выбрались на другую сторону улицы. Индус первым заметил бредущих со стороны автобусной остановки пятерых кадавров.
– Работаем? – спросил он, сбрасывая с плеча «гауссовку».
– Я сам, - сказал Шершень.
Он бил из своей G36 коротенькими очередями быстро и точно, разнося зомбакам головы. Чтобы покончить с ними, ему понадобилось секунд пять-шесть, не больше.
– Некогда их обыскивать, - коротко бросил он Дюбелю, который шагнул было в сторону разбросанных на дороге тел. – Спешить надо.
Я хотел ответить, но тут раздался короткий мгновенный свист, потом чавкающий звук, и Юра Дюбель без звука рухнул на асфальт, будто его сзади ударили под колени. Шершень сильно толкнул меня плечом, повалил наземь, и тут я услышал звук
– Ой, мать ее! – вскрикнул Индус.
– Ползком к стене! – прошипел Шершень, толкая меня в бок. – Быстро!
Мне не надо было повторять, что и как. Я пополз к кустам, дрожа всем телом. Потом я увидел Ксению, а дальше…
Индус был в сознании. Шершень стащил с него шлем: лицо смуглого сталкера стало серым, на губах пузырилась кровавая пена. Ксения лихорадочно шарила в своем рюкзаке, пытаясь найти хирургический набор.
– Эй, пацаны, - прохрипел Индус, обводя нас блуждающим бессмысленным взглядом, - что это со мной, а?
Ксения наконец-то, нашла свой набор, схватила скальпель – и вдруг разрыдалась совсем по-детски, вытирая слезы ладонями.
– Чего, хана? – прохрипел Индус, задергался, откашлял ком алой пенистой крови. – Хана…
– Погоди-ка, - Шершень быстро стянул со сталкера бронежилет. – Малой, чего глядишь, помогай!
– В районе Агропрома зарегистрированы подземные толчки, - совершенно спокойно и отчетливо сказал Индус и попытался улыбнуться. – Для бойцов Долга пользование толчками бесплатное.
– Шутник, - сказал Шершень, провел ладонью по лицу Индуса, закрыв ему глаза, и покачал головой. – До последней секунды шутил.
– Он что, умер? – Я не мог заставить себя посмотреть на Индуса. – Он умер, да?
– Сидеть здесь и не высовываться, - сказал Шершень странным голосом, подхватил свою винтовку и побежал вдоль стены дома в сторону восьмиэтажки.
– Ксения, - я коснулся ее руки, - не надо плакать. Пожалуйста.
– Я даже не думала, что это так страшно, - сказала Ксения, не глядя на меня. – Что в этой Зоне такой ужас на каждом шагу.
– Вам не надо было идти с нами.
– Теперь поздно, - она вздохнула, убрала обратно в рюкзак ненужный уже медицинский набор. – Как просто, оказывается: одна секунда – и две жизни прервались.
– Да уж, тяжело. Но вы… вы не бойтесь, я с вами.
– Одна радость, - ответила Ксения, и мне от этих ее слов стало так хорошо на душе, так светло, что я даже не нашелся, что ей сказать в ответ. Так мы и сидели молча у тела Индуса, пока не вернулся Шершень.
– На крыше сидел, сволота, образцовую снайперскую засидку там оборудовал, - мрачно сказал монолитовец. – Охранял подходы к порталу. Не зомби, наемник. Значит, не всех своих слуг Хозяин в Лиманске порешил. Но путь к порталу свободен. Давайте за мной.
– А с ними как быть? – спросил я, показав на Индуса и лежавшего в десятке метров от нас Дюбеля. – Так и бросим их?
– Нет, устроим им пышные похороны с гражданской панихидой и салютом, - неожиданно зло сказала Ксения. – Идемте, Шершень. Хочу, чтобы все это побыстрее кончилось.
– «Гауссовку» забери, - велел мне Шершень, - и заряды к ней. Без нее не пройдем.
Артефактный портал, о котором говорил Медведь, располагался прямо в дверях одного из подъездов восьмиэтажки. Едва заметная голубоватая колышущаяся пелена, перекрывшая вход в подъезд, будто газовый занавес. Подойдя ближе, я услышал слабый звук, напоминающий гудение мощного трансформатора.