Звезда сироты
Шрифт:
– Вы не сможете поймать машину… – начал было он возражать, но Пушок уже тянул его за собой.
– Поторопись, друг-Флинкс, – настаивал он, слушая что-то, находившееся за пределами диапазона нормального слуха. – Началось.
Он провел их в кабинет управляющего заводом, изогнутый прозрачный купол, установленный в самом южном конце здания.
– Там, – показал Пушок.
Флинкс увидел нескольких урсиноидов, бегущих на четвереньках по расчищенной, голой земле. Они мчались к склонам повыше, неподалеку от места, где в гору входила главная штольня. Флинкс различил две преследующие машины, все еще далеко позади.
– Что они там делают! – закричал, нагнувшись к прозрачному полиплексисплаву, Флинкс. Он беспомощно посмотрел на Пушка: – Я же говорил тебе, что никто не должен выходить за пределы зданий.
Пушок не был встревожен.
– Это часть новой игры. Смотри.
Не в состоянии делать что-либо другое, Флинкс снова вернул свое внимание к надвигающейся бойне.
Мчась с огромной скоростью, трое урсиноидов пробежали мимо ближайшего конца здания ниже нынешнего местонахождения Флинкса. Однако, как ни резво они мчались, они не могли обогнать машины. Из стволов лазерных пушек выскочила сперва одна вспышка, затем другая. Один луч ударил как раз позади бегущего в хвосте, вынудив его еще больше увеличить скорость. Другой ударил между двух бегущих впереди, оставляя за собой расплавленный камень.
Троим бегущим, увидел Флинкс, ни за что не успеть добраться до открытых дверей в верхнем конце предприятия. Машины, казалось, внезапно удвоили скорость. Когда они выстрелят вновь, то будут почти над отступающими уйюррийцами.
Ему рисовалось, как еще трое невинных, в жизнь которых он вмешался, превращаются в пепел на сером камне горного склона.
В этот момент земля под машинами исчезла.
Раздался сильный треск, вой протестующих механизмов, когда машины не смогли достаточно быстро скомпенсировать неожиданную перемену поверхности. Все еще двигаясь вперед, они внезапно нырнули вниз и врезались на высокой скорости в противоположную стену огромной ямы.
Флинкс и Силзензюзекс смотрели безмолвно, разинув рты, на неожиданно появившуюся в земле трещину.
– Ловушка, – удовлетворенно заметил Пушок. – Я помню, что ты нам рассказывал о том, как работают эти маленькие машины, друг-Флинкс.
Помятые люди и ААнны – хирургические маски последних были теперь сбиты набекрень – усиленно пытались выбраться из-под обломков двух машин.
Из зданий рудника к яме хлынула толпа мохнатых бегемотов. Флинкс смог различить узкие выступы из твердой земли и скалы, паутиной протянувшиеся через трещину. Они создали безопасные тропки, по которым отступили три убегавших манка.
Они были чересчур узкими, чтобы обеспечить адекватную опору для машин. Поверхность, по которой ударяли их воздушные струи, оказалась внезапно выдернутой.
Сотни тонких деревец пронизывали теперь края ямы. Их использовали для поддержки тяжелого покрытия из прутьев, листьев и земли, заботливо приготовленных для придания вида твердой почвы.
Новые вопли. Яму осветили голубые вспышки ручных лучеметов, когда в нее хлынули урсиноиды. Флинкс увидел, как трехсоткилограммовый подросток поднял извивающегося ААнна и обошелся с его головой как с бутылочной пробкой. Почувствовав тошноту, Флинкс отвернулся от резни.
– Почему друг-Флинкс обеспокоен? – захотел узнать Пушок. – Мы теперь играем в игру по их правилам. Это справедливо, не так ли?
– Скачи на гризеле, – предупредила Флинкса Силзензюзекс на верхнетранксийском.
"В аверсе, не в реверсе", – что-то откликнулось в нем. Он заставил себя обернуться и проследить за концовкой короткого боя.
Как только для наблюдателей внизу стало ясно, что произошло, из маленькой башни на противоположном конце протянулся вверх красный луч толщиной с человеческое тело. Он прошел, не прерываясь, через несколько участков леса, срезая деревья, словно прямой серп, и оставляя дымящиеся пни, пока не ударил по горному склону слева от ямы. За вспышкой интенсивного света последовал глухой взрыв.
– Отзови всех внутрь, Пушок, – крикнул Флинкс. Но в приказе не было необходимости. Завершив свою работу, атаковавшие яму урсиноиды уже бежали, игриво увертываясь, обратно в рудник.
Флинксу подумалось, что он увидел движение далеко внизу, когда вершина башни начала разворачиваться к нему, но явно верх одержали более трезвые головы. Сам завод был все еще за пределами досягаемости разрушительного оружия. У Руденуаман по-прежнему не было пока причин сбривать горный склон, превращать комплекс рудника и завода в большой дубликат небольшого очерченного шлаком кратера, который теперь бурлил и дымился там, куда ударил тяжелый лазер. Как ни сильно она могла сожалеть о потере двух машин и их экипажей, до отчаяния она еще не дошла.
Поэтому не появилось никакого луча возмездия, уничтожающего здания. Простакам-туземцам разрешили одержать их единственную бесполезную победу. Несомненно, с иронией подумал Флинкс, Руденуаман отнесет эту блестящую победу на его счет, никак не представляя, что огромные и тупые вьючные животные совершенно самостоятельно задумали и осуществили этот разгром.
– Хотел бы я знать, – сказал он Силзензюзекс за завтраком из орехов, ягод и трофейной консервированной пищи. – Есть ли какой-то смысл продолжать это. Я никогда по-настоящему не чувствовал, что управляю событиями. Может быть… может, было бы лучше убежать обратно в пещеры. Я по-прежнему могу учить их и там – мы оба сможем, – и в нас останется много жизни.
– Ты все еще контролируешь, Флинкс, – заверила его Силзензюзекс. Она отстучала одной иструкой на столе на условном языке, который узнали бы немногие человеческие уши: "Уйюррийцы хотят, чтобы ты управлял. Но, пожалуйста, Флинкс. Скажи им всем, – она махнула рукой, охватывая рудник в целом, – что им следует возвратиться в пещеры и вернуться к их первоначальной игре. Скажи им это. Но они не забудут того, чему научились. Они никогда не забывают".
– О, Морион знает, сколько знаний они приобрели уже с этого рудника, – промямлил Флинкс, пережевывая пищу.
– Они вернутся к копанию своей системы пещер, но сохранят эти знания, – продолжала она. – Ты оставишь их с правилами игры, установленными мясниками Руденуаман. Если же они когда-нибудь проявят собственную инициативу, после того как нас не станет… – она по-транксийски пожала плечами. – Не вини себя в том, что случилось. Уйюррийцы не ангелы, – свистящий транксийский смех вынудил ее на минуту замолкнуть. – Ты не можешь играть для них роль и Бога, и Дьявола, Флинкс. Не ты познакомил этих существ с убийством, но нам лучше обрести уверенность, что мы не научим их наслаждаться им. Хандра и стенания из-за собственных ошибок не помогут ни нам, ни им. Ты засунул свою истногу в свое жевательное отверстие. Ты можешь вытащить ее или поперхнуться ей, но игнорировать ее нельзя, – она проглотила пригоршню сладких оранжево-красных ягод размером с грецкий орех.