Звезда

Щербинин Дмитрий Владимирович

Однако, Вилтор уже не слышал, что говорила ему капсула - он увидел другую капсулу, которая шагах в тридцати от него ушла в грунт более чем на половину - стекло все было разодрано, все залито кровью.

– Чья это капсула?!! Чья?!!
– вскричал Вилтор.

– Вашей тещи.
– спокойно констатировала капсула.

– Она, ведь, еще жива?!

– Жизненные процессы прекратились мгновенно...

Вилтор попытался вызвать в себе горечь, однако, тут почувствовал, что никакой горечи нет, в какое-то мгновенье в глубине своего сознания даже отметил, что - это даже хорошо, что тещи теперь нет, что никогда больше не будет она надоедать ему своим ворчанием. Конечно, в то же мгновенье он очень устыдился этаких своих мыслей - отбросил их с отвращением, и даже проговорил несколько каких-то горестных, неискренних

фраз, потребовал, чтобы капсула определила состав атмосферы. Удивительно, почти невозможно, но атмосфера оказалась пригодной для дыхания, разве что воздух был через чур жарким, но не превышающим все ж допустимых пределов. Прозвучали какие-то предупреждения, и вот капсула распахнулась - Вилтор выбрался на поверхность, почувствовал сильную слабость в ногах, едва не повалился, и вот, проклиная эту слабость, выкладывая все силы, почти бегом устремился к разбившемуся кораблю. Несмотря на то, что видно было, что эта груда уже никогда не полетит, он, все-таки, смутно еще на что-то надеялся, и только когда подбежал к борту, когда увидел, насколько же там все искорежено, и когда спросил у мозга относительно жены и сына и получил в ответ только треск пламени - то смирился, понял, что всякая надежда на починку тщетна. В какое-то мгновенье он осознал, что хочет, чтобы и Веры и Санти больше не было, но тут же он ужаснулся собственным мыслям, назвал даже подлецом обернулся и увидел их капсулы. Просто удивительно, как это он не заметил их прежде! Он подбежал к одной из капсул, взглянул за стеклянную поверхность там стояла Вера, бледная как смерть, смотрела на него испуганными глазами. Он помог ей выбраться, и уже вместе они открыли капсулу с Санти. Мальчик был еще более бледен чем его мама, и, как выбрался, так подбежал к ней, обхватил и крепко-накрепко прижался, вздрагивая всем телом, беспрерывно рыдая, спрашивая, когда же придет помощь, когда вызволят их из этого места.

Вилтор знал, что перед гиперпрыжком данные о нем поступили в галактическую навигационную службу, что никаких больше сигналов из-за сильных радиационных полей они принять не могли, и встревожатся, начнут поиски не ранее чем через три дня - он вспомнил, что через несколько часов заполоняющая небо чернота должна была обрушится на эту планету.

– А где мать моя? Мать мою не видел?..
– нервным голосом несколько раз спрашивала Вера.

Вилтор пробормотал что-то про то, что он ничего не знает, так как попросту страшно ему было говорить правду - он то знал, как тяжело переносит Вера всякие лишение, и от одного представления, что будет, когда она узнает правду, озноб охватывал его. Но Вера сама заметила ту капсулу, осторожно отстранила Санти, пошла к ней сначала медленно, потом побежала, и, вдруг, резко остановилась - увидела, что там. Жуткий ее, воистину звериный стон потряс воздух, и бесформенные тени, которые метались на другой стороне пропасти изменили свое движенье - стали складываться между собою, расти. Вилтор сделал было к своей супруге несколько шагов, но тут новая волна заунывных, адских стонов потрясла воздух, и он понял, что не выдержит еще и этой боли, стал отступать. Вот Санти - с покрасневшими от слез глазами медленно идет, дрожит - Вилтор ступил было к нему, хотел утешить, унести подальше, однако сын шарахнулся в сторону как от какого-то чудища - даже вскрикнул, и вот с распростертыми объятиями бросился к матери, которая так и стояла, стеная у окровавленной капсулы.

Вилтор даже оглядываться на них не спел - знал, что это принесет ему большие страдания; покачиваясь, прошел он к капсуле сына, шепотом, почему-то боясь, что его кто-то услышит и помешает, спросил:

– Что же Кэролайн?!..

Тут новая, резкая вспышка боли пробуравила его голову, он едва не повалился, но, все-таки, удержался на ногах, ухватился руками за эту капсулу, и дрожащим голосом, уткнувшись в жаркую железную поверхность, спрашивал:

– Ну, что - это, наверно, какое-нибудь космическое излучение, да?! Повлияло на мой мозг?.. Что - верно, верно?!.. Ничего не было - да?!.. Просто очень хотел, чтобы было и вот - галлюцинация! Как все просто, да, да?!..

Ему очень страшно было услышать ответ - он знал, что, если ответ будет положительным, то он не выдержит, быть может, сойдет с ума. Тогда, ведь, перед ним открывалась пучина ада - одиночество, отчаянье, безысходность. Вот он представил, как останется с этой нелюбимой,

воющей от боли жены, и сам завыл, заскрежетал зубами - капсула начала что-то отвечать, но он не выдержал, зажал уши, повалился, и пролежал так на поверхности неведомо сколько времени. Потом поднялся и повторил свой вопрос. Ответ был таков:

– Местное пространство заполнено различными излучениями, однако - так и не выяснено, каким образом они влияют на мозг. Действительно, при полете в космосе никакого искусственного объекта зафиксировано не было, но при приближении к поверхности удалось что-то засечь. Это продолжалось лишь несколько мгновений, природа его не была выяснена, но, возможно, что - это корабль...

– Где он упал?!
– тут же встрепенулся, и схватился за капсулу, встряхнул ее словно живого собеседника за плечи Вилтор.
– Где этот корабль?! Что ж ты раньше ничего не говорил?!..

– Перед столкновением все ресурсы были направлены на сохранение вашей жизни. Извините, но я не могу указать место. Скорее всего, это поблизости, в радиусе десяти, пятнадцати миль, но, повторяю, только предположительно, что - это был корабль, возможно же, что и сложное органическое соединение, местная форма жизни. Впрочем - и это только предположение - в воздухе пролетают соединения всевозможных частиц, невозможно определить, какие из них движутся от природных факторов, какие по собственной воле.

Нет - Вилтор сразу отбросил всякие сомнения. Он пристально стал оглядываться, и вот обнаружил, что на другой стороне пропасти тени собрались в медленно извивающуюся толстенную колонну, которая сливалась в верхней своей части с укрывающей утес черно-серой дымкой - колонна вытягивала призрачные щупальца и постепенно приближалась. Увидел он и Веру - она, вся мертвенно бледная, покачиваясь, шла к нему, кричала что-то, но из-за постоянного рокота подрагивающей поверхности слов было не разобрать - да и не хотел он ничего слышать. Вот подбежал Санти, и крикнул:

– Бабушка жива - только ранена очень. Помоги маме ее вытащить! Скорее! Скорее!..

На Вилтора эти слова повлияли раздражающе, он ничего не ответил, но подрагивая от напряжения, продолжал оглядываться, пытаясь определить направление в котором надо бежать к Ней, к Звезде. Когда же перед ним остановилась наконец Вера и, с трудом подбирая слова, стала молить, чтобы он не мешкал, чтобы скорее бежал помогать ее матери, Вилтор выпалил:

– Неужели ты не понимаешь, что через несколько часов нас не станет?! Здесь будет несколько тысяч или миллионов градусов - это не важно! Так скажи, к чему же пытаться мать вытащить, когда единственный выход - это найти Кэролайн! Она здесь! Это уже точно! Это вы, неверующие, усомнились - а она здесь, здесь! Я ни на мгновенье не усомнился!.. Только бы успеть найти Ее, и она уж спасет! В этом то не сомневаетесь?!..

Выкрикивал он все эти слова машинально, продолжая при этом оглядываться. Наконец, приметил, что с одной стороны поднимается едва приметное оранжевое сияние - он даже и позабыл, что, когда он впервые увидел эту планету, она вся была окружена подобным светом. Теперь это сияние показалось ему искусственным, и он, конечно же, уверился, что - это корабль Кэролайн сиял. Он даже не стал ничего объяснять Вере - все казалось ему настолько естественным - он из всех сил бросился бежать в ту сторону. Она вцепилась ему в рукав, пыталась удержать, быстро говорила:

– Эта планета нас с ума сводит! Нам не избежать смерти, так хоть смерть вместе примем. Мы, все-таки, семья - вот и будем стоять, обнявшись. Так лучше, чем с воплями разбегаться.

Вилтор попросту оттолкнул ее, и продолжил свой бег. Он бежал не останавливаясь, чувствовал, что весь взмок от пота, в боку была сильная резь, еще более сильная резь вклинивалась в голову, и весь подбородок его уже был залит кровью из носа. Он, верно, не выдержал бы всего этого - но ведь уверен был, что впереди ждет его Кэролайн. Сияние все усиливалось, и, наконец, он вбежал в оранжевый туман - мчался в нем неведомо сколько времени, мчался из всех сил, даже и не задумываясь, что может во что-нибудь врезаться, и вообще - сколь ничтожен шанс найти этот корабль, если он вообще есть. Закончилось это тем, чем и должно было закончится - он врезался в какой-то выступ, от удара потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил, что оранжевый туман ушел в сторону, а этот выступ был последним перед ровной площадкой за которой начиналось матовое озеро.