Звезда
Шрифт:
Санти почувствовал раздражение в голосе матери - почувствовал и тут же вспыхнувшее раздражение отца. Он был очень чувственным мальчиком, и, хотя, дабы показаться взрослым, сначала еще пытался сдержать слезы - потом не выдержал, и, громко рыдая, бросился, уткнулся в колени бабушки, которая сидела поблизости, и пыталась остановить разрастающуюся семейную ссору. Но нет - ссору уже было не остановить - слишком многое накипело. В тот вечер они наговорили друг другу много разных гадостей, и, конечно, как всегда от этого бывает, испытали сильную боль, даже и в глазах их потемнело.
На следующее утро, когда Вера была в ванной, а Санти еще не проснулся Вилтор принял по объемному телевидению одно сообщение. Это сообщение намеренно, чтобы не вызывать ненужного ажиотажа, было передано в числе последних, но диктор, как ни мастерски он владел с собою, при этом не мог сдержаться, и весь просиял. Он рассказал о том, что Кэролайн недолгое время решила побыть в одиночестве, просто полетать на своем корабле по галактике, нигде не останавливаясь. В то же мгновенье Вилтор уже твердо решил, что он должен делать - глаза его впервые за несколько лет вспыхнули сильным чувством любви, он вскочил, стремительно заходил по кухне. В это время открылась дверь ванной, вышла по прежнему обворожительная, обернутая в полотенце Вера - Вилтор даже не заметил ее, а на настоятельный вопрос - Как же завтрак?
– буркнул что-то про спешные дела на работе.
Через минуту он уже связался со своим другом на галактическом телевидении и дрожащим голосом спрашивал:
– Откуда сообщение о Кэролайн?..
– Ты сам знаешь - с той планеты...
– Нет - кем передано!
И вот тут, конечно в качестве большого секрета, Вилтор узнал то, что почему-то ожидал узнать с самого начала. Друг сообщил ему, что все это передал муж Кэролайн Петер - голос у этого "счастливца" был такой будто перед ним открылся на целую вечность ад. Его расспросили, и оказалось, что долгое время уже Кэролайн была несчастна их семейной жизнью, и даже семеро детей не приносили ей счастья, хотя она и старалась быть примерной матерью. Все дело в том, что она все больше смотрела на звездное небо и мечтала мечтала о какой-то иной, возвышенной жизни. Ей хотелось сиять - нет - не так как прежде, все воспоминания о прошлом были для нее самыми тяжкими кошмарами - она, как сама выражалась: "Хотела любви" - и на все встревоженные расспросы Петера неизменно начинала рыдать...
– Да, да - как я ее понимаю!
– не сдержался, выкрикнул объемному изображению своего друга Вилтор.
– Она же к любви - к любви истинной стремилась... Она потому и дом покинула - быть может, даже самой себе в этом боялась сознаться, ведь она же мать - дети ее ждут, но ведь чувствовала, что именно в этих просторах ждет ее вторая половина...
Тут Вилтор осекся, так как очень уж велико было его волнение, и не давало выговорить ни слова, наконец, он кое-как совладел с собою, и прервал расспросы своего друга, которые конечно не понимал, и вовсе не слышал:
– Каков ее маршрут?!
– Да что ты - откуда же я знаю...
– Но ты ведь сам сказал, что она просто хочет полетать в космосу, значит не будет совершать прыжков. Разгонится на тысячу или две световых и так полетит от дома и...
– Да что тебе в голову взбрело? Выслеживать ее вздумал?!
– А-а! Понял!..
– Даже и не думай! Не только потому, что это просто не хорошо, но и потому, что бессмысленно. Она уже оставила дом и может быть в любой части галактики. Подумай: размер ее кораблика тридцать метров или около того, никаких радиосигналов она подавать не думает. Подумай - какой у тебя шанс наткнуться на Нее на расстояния десятки тысяч световых лет?.. Хотя... Я конечно понимаю тебя...
– тут голос друга стал мечтательным, страстным даже.
– Очень, очень хорошо тебя понимаю! Даже и сердце сжимается - вот сейчас на небо смотрю, и понимаю - где-то среди миллионов звезд Она... Но ты подумай она же стремится ко всему прекрасному и наверняка с самого начала совершила прыжок к какой-нибудь красивой системе - там и начала свое путешествие... Да ты мне только объясни - что задумал то?.. Неужто искать все-таки будешь?..
Но Вилтор уже ничего не отвечал - он в страстном порыве оборвал связь, и в этом же страстном порыве ворвался назад в свою квартиру. Он отсутствовал не более пяти минут, однако, так как дело было о Кэролайн, то ему самому казалось, что прошло значительно, значительно больше времени - он боялся, что не Веры ни Санти уже не будет, однако Санти только проснулся заспанный, столкнулся со своим отцом в коридоре.
– Что, неужели забыл что-то?
– иронично заметила Вера, которая сидела уже на кухне. Вид у нее был очень печальный, завтрак она поглощала через силу, затем только, чтобы создать перед кем-то видимость благополучия.
– О, нет - на этот раз я ничего не забыл!
– восторженным голосом воскликнул Вилтор. Супруга взглянула на него с изумлением, Санти же замер в уже открывшихся дверях ванной.
– Мы летим! Летим сейчас же! В самые красивые места галактики! Все вместе! Будем летать хоть все каникулы!..
Все это он выдохнул столь восторженно, таким значимым, любящим голосом, что, казалось, какое-то счастливое волшебство ворвалось в их жилище, преобразило все - и все засияло, стало прелестным, светлым. Вот, кажется, еще несколько мгновений, и вспыхнет чувство, о котором совсем, казалось бы, здесь позабыли - чувство любви. Санти шагнул к папе, робко ему улыбнулся; Вера вскочил со своего места, сделала шаг навстречу супругу. Однако сияющие слезами глаза Вилтора совсем их не видели. Он даже и не знал, зачем позвал их с собою - ведь мог бы сослать на этот курорт в центре галактике, ну а потом и метаться в поисках сколько угодно. Но он, в сильном и чистом своем чувстве просто не мог думать о каких-то хитростях; он воспринимал так, что, уж ежели есть у него жена и сын, то это его ноша, даже кара за предательство истинной любви, и никуда от нее не деться.
А дальше начались сборы. Собирались совсем недолго - минут двадцать, так как все необходимое мог представить их корабль. Не требовалось никуда ехать - Вилтор как человек богатый мог позволить держать корабль прямо в своем доме. Просто открылась дверь рядом с ванной, они шагнули в капитанскую, белоснежную каюту, расселись в удобных, мягчайших креслах, и когда, спустя несколько мгновений вспыхнул обзорный экран, они уже пролетали возле Луны. Траектория движения, по приказу Вилтора была свободной - предстояло еще выбрать маршрут. С каждым мгновеньем он все более волновался - вот почувствовал, как на лбу выступила испарина, капли пота покатились. Он в растерянности оглянулся, и только тут заметил, что помимо жены и сына с ними полетела еще и теща. Эта пожилая женщина делала сейчас то, что больше всего любила делать - говорила. Говорила без умолку, и как смутно дошло из отдельных, блеклых фраз до Вилтора - говорила об Кэролайн, о том, что Звезда отправилась в путешествие среди звезд. Вера, как и всякая женщина - очень проницательная, сразу поняла, что двигало таким неожиданным порывом Вилтора, и не смотря на то, что была уверена, что - это любовь к божеству, к Звезде, не могла сдержать ревности, и начала выговаривать что-то про то, что Вилтор окончательно ушел в высшие материи, в душевные порывы, а о семье совсем не думает, и проч., и проч., что обычно при начале подобных скандалов. Но на этот раз Вилтор был настроен слишком возвышенно, чтобы падать до каких-либо грубых выражений. Он даже толком не понимал, что такое говорит ему жена. Зато он, стремительно прохаживаясь по каюте, время от времени бросал взгляды на смотровой экран, видел кажущийся недвижимым космос, и не понимал, как это жена его и теща могут говорить что-то не про Кэролайн, тогда как она, Кэролайн, находится в этом пространстве, и несомненно видит их! Даже и сомнения быть не могло, что что-нибудь в этой бесконечности может ускользнуть от ее мудрого ока - ведь она же божество.
Вера, видя его восторженность, отрешенность ревновала все больше наконец, вскочила и наговорила ему много разных нехороших вещей. Санти вновь отбежал к своей, пытающейся помирить супругов, бабушке, уткнулся в колени, заплакал. Вилтор стремительно надвинулся на Веру, даже и не замечая, оттолкнул ее плечом - еще несколько раз прошелся (почти пробежал) через каюту, остановился, повернувшись лицом к стене, когда же резко обернулся к смотровому экрану, то по щекам его катились слезы, губы подрагивали, и лик его был такой одухотворенный, что, казалось, вот сейчас оставит он это тело, и более быстрый чем любой корабль устремится на поиски Ее. Так, несколько мгновений стоял он без всякого движенья, только губы его шевелились кажется, проносились там обрывки стихотворных фраз. Вот бросился он к жене, вот схватив ее за руки, с пылом проговорил:
– Что же ты?.. Как можешь ты быть такой эгоистичной...
– Что? Я то - эгоистичной?!
– вспылила было Вера, но Вилтор не дал ей закончить - он с тем же пылом, страстным голосом продолжал.
– Как же ты можешь говорить все это мелочное, пустое, перед Ее ликом, пред ликом Звезды, Вечности. Или что - совсем уже позабыла, как в юности мы верили?.. Помнишь, помнишь - ведь ты же каждый день сияла от нее, ты же рыдала как и все, когда Она ушла. Ну, так и зачем же теперь все это мелочное, пустое?..